Евгений Пастухов
В уходящем году Северная Корея как минимум дважды привлекала к себе особое внимание со стороны мирового сообщества. В первый раз – весной, когда из-за действий руководства КНДР едва не началась война на Дальнем Востоке. Тогда Пхеньян неожиданно запустил баллистические ракеты, заявил об успешном испытании ядерного оружия, отменил все мирные договоренности с Южной Кореей и предъявил ультиматум Сеулу, Токио и Вашингтону, требуя «отказаться от враждебной деятельности против КНДР».
Во второй раз Пхеньян оказался в центре всеобщего внимания в конце года по другой причине. 13 декабря казнили одного из самых влиятельных чиновников Северной Кореи Чан Сон Тхэка. Это событие вызвало огромный резонанс в стране и регионе по многим причинам. С одной стороны Чан Сон Тхэк был высокопоставленным военным руководителем, видным деятелем Трудовой партии и, помимо прочего, мужем родной тетки нынешнего северокорейского лидера Ким Чен Ына, вследствие чего считался кем-то вроде регента при молодом руководителе страны. Поскольку Чана обвинили в государственной измене и попытке захвата власти, появились версии, что в КНДР обострилась борьба за власть.
С другой стороны, Чана обвинили также в «антипартийной деятельности», «разврате» и, главное, «коррупции». Это дало повод южнокорейской разведке утверждать, что причиной смещения со всех постов и казни «правой руки» Кима стали разногласия с руководством страны из-за распределения финансовых потоков. В частности говорилось, будто Чан продал Китаю земли в торгово-экономической зоне Раджин-Сонбон сроком на 50 лет. Кроме того, по мнению экспертов, именно он контролировал многие каналы поступления валюты в Северную Корею.
Разумеется, об истинных причинах произошедшего в декабре в КНДР приходится лишь догадываться, однако, скорее всего, за всем этим стоял целый комплекс внутренних и, вероятно, внешних факторов.
Ким Чен Ын, очевидно, действительно в определенный момент стал тяготиться чрезмерной опекой со стороны Чана и его соратников. Все они достались молодому Киму в наследство от отца, который не успел как следует подготовить его к важной и ответственной государственной роли. Поэтому Ким Чен Ир и предусмотрел некоторое количество кураторов, которые помогали бы сыну нести тяжелое бремя власти и сохранить режим. Не исключено, что у представителей старой военно-политической элиты мог появиться соблазн усилить свои позиции за счет пересмотра властных полномочий. Обострение политической конкуренции, тесно связанной в КНДР с получением дополнительных экономических преимуществ, в свою очередь могло вызвать раскол в элитах, благодаря чему, собственно Ким Чен Ын получил возможность проводить собственную игру. Например, в последнее время он активно занимался омоложением кадров в армии. По некоторым данным в этом году было заменено около 20 проц. верховного командования. Ким сменил трех министров обороны, причем нынешний – Чан Чон Нам считается представителем так называемой «молодежной фракции» – ему нет и 60 лет. Предыдущий семидесятипятилетний Ким Кёк Сик был последовательным сторонником жесткой линии в отношениях с Южной Кореей. С его именем связывают обстрел северокорейской артиллерией южнокорейского острова Ёнпхёндо, в результате чего погибло четыре человека, и усиление военного напряжения весной этого года в регионе.
Не менее любопытна и внешняя сторона недавних событий вокруг Чан Сон Тхэка. Фактически впервые за всю историю КНДР арест и казнь попавшего в немилость политика такого ранга происходили публично и в столь драматических декорациях. Как подчеркивают российские востоковеды «это первая казнь высокопоставленного чиновника о которой сообщается в СМИ с декабря 1955 года, прежде люди просто исчезали». Складывается впечатление, что 13 декабря Ким Чен Ын и его ближайшее окружение просигнализировали о том, что времена меняются. Но вопрос – в чем суть этого сигнала и кому он адресован?
Как отмечают сотрудники ООН, в последние полгода в КНДР было приведено в исполнение несколько десятков смертных приговоров. Среди казненных, в частности, были музыканты оркестра «Млечный путь», обвиненные в просмотре южнокорейских сериалов и распространении порнографии, и певица Хён Сон Воль, которой приписывают любовные отношения с Ким Чен Ыном. Местные и зарубежные наблюдатели не сомневаются, что музыканты пострадали за свои политические взгляды. Если это так, то казнь Чан Сон Тхэка – дяди Кима – должна окончательно убедить северокорейское общество, что нынешний лидер ради сохранения режима готов действовать жестко, невзирая ни на какие авторитеты и прежние заслуги.
Однако даже при всей своей неопытности Ким Чен Ын наверняка осознает, что чрезмерное закручивание гаек – это не самый лучший способ решения возникающих проблем. Он не приведет к желаемому результату без наличия у главы государства мощных политико-экономических ресурсов и опоры среди большей части общества и элит, либо внешней поддержки, какая была у Пхеньяна в годы холодной войны. Непредсказуемого лидера будут бояться, но рано или поздно страх все равно не сможет остановить армию и население. Времена Сталина, Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена давно прошли. В условиях международной изоляции Ким Чен Ыну невыгодно настраивать против себя собственное общество и элиты. Поэтому, скорее всего, казнь Чана стала недвусмысленным сигналом, прежде всего, внешним силам. С учетом тесных экономических и политических связей Чана с Китаем, можно предположить, что прежде всего именно ему Пхеньян адресовал свое неудовольствие. С чем это может быть связано?
В свое время Ким Чен Иру пришлось проводить довольно агрессивную внешнюю политику, отстаивая интересы КНДР на международной арене. В результате у государства остался фактически единственный надежный друг и союзник – Китай. В последнее время его роль и значение на региональном и глобальном уровне значительно выросла. С его интересами так или иначе считаются на Западе и Востоке. Все это подпитывает имперские амбиции некоторых китайских кругов, однако руководство страны предпочитает не раскрывать до конца свои карты и продолжает действовать крайне осторожно. Особенно когда вопрос касается военно-политической напряженности. Очень показательный пример – ситуация вокруг спорных островов. Казалось бы, Пекин демонстрирует Японии и ее союзнику США готовность защищать свои интересы не только дипломатическим путем, но когда речь заходит о возможном боевом столкновении, его уверенность сходит на нет.
Вполне вероятно, что весной этого года одной из целей Пхеньяна было как раз подтолкнуть Пекин к более активной региональной политике. Отсюда демонстративные запуски ракет, скандальный разрыв мирных соглашений с Сеулом и военная мобилизация. Северокорейцы явно стремились к тому, чтобы Пекин более отчетливо обозначил свою позицию по вопросам региональной безопасности, а по сути выступил на одной стороне с КНДР. Но Пекин не оправдал надежд Пхеньяна. Более того, он практически осудил действия непредсказуемого режима молодого Ким Чен Ына.
В Пхеньяне нерешительность Пекина, которая была вызвана объективными геоэкономическими и политическими причинами, восприняли как нежелание китайского руководства прийти на помощь союзнику в трудную минуту. Разочарование старшим братом, который к тому же стал доставлять все больше неудобств, подталкивая КНДР к проведению экономических реформ, вылилось в серьезное раздражение. Пхеньян и без того не уверен в своих политических и экономических позициях. Руководство страны понимает, что экономические преобразования по китайскому пути могут привести к самым непредсказуемым результатам. При этом сохранение статус-кво позволяет маневрировать между интересами Китая, Японии, Запада и получать вполне конкретные дивиденды, шантажируя всех «ядерной дубинкой». Именно так вели себя дед и отец нынешнего лидера КНДР. Разница заключается лишь в том, что Ким Ир Сен и Ким Чен Ир были уверены в Пекине, а Ким Чен Ын в нем сильно сомневается.
В таком случае, избавившись от Чана – влиятельного канала всесторонних связей с Пекином, Ким показывает, что может выйти из орбиты политического и экономического влияния Китая. Возможно поэтому реакция на казнь Чана была более острой в Пекине, нежели в западных кругах. Китайские дипломаты экстренно пригласили Кима посетить с визитом страну, что выглядело как «вызов на ковер». В отличие от китайцев представители ООН, к примеру, заявили, что события в КНДР это исключительно внутреннее дело Северной Кореи, а в Вашингтоне и Токио сказали, что будут следить за ситуацией.
Трудно сказать, захочет ли Ким Чен Ын теперь как-то использовать создавшееся положение для нормализации отношений с Западом, Японией и Южной Кореей. Но в любом случае у него увеличивается пространство для геополитического маневра. Китай, по всей видимости, перестает быть главным приоритетом внешней политики КНДР. Теперь для Пхеньяна он – лишь один из центров силы, причем отнюдь не самый главный, пока, конечно, он не докажет обратное. В этой связи весьма примечательны те дружеские отношения, которые в последние полгода сложились у Кима с известным баскетболистом Денисом Родманом. Он уже трижды посетил КНДР и первым рассказал миру о том, что у Кима родилась дочь. Кроме того, Родман якобы согласился тренировать северокорейскую сборную по футболу, что весьма симптоматично, даже с учетом весьма скандального имиджа американского спортсмена.
Впрочем, не исключено, что Ким вовсе не намерен разрывать тесные связи с Китаем, а напротив, провоцирует его сделать все от него зависящее, чтобы вернуть КНДР под свое теплое крылышко, но при этом ничего не требовать от Пхеньяна и всегда быть на его стороне. Как бы там ни было, в декабре молодой Ким Чен Ын показал друзьям и противникам как внутри страны, так и за ее пределами, что может действовать весьма решительно. При этом, в своих маневрах он использует доказавшую эффективность тактику деда и отца. Проблема для него заключается в том, что при выигрышной тактике стратегия может стать ошибочной, а ее последствия – печальными для существующего в КНДР режима, самого государства и его общества.
Источник: ИМЭП