Если у кого-либо сохранялись иллюзии относительно продолжения курса перезагрузки, о которой в 2009 году громогласно объявили Хиллари Клинтон и Сергей Лавров, после возвращения Владимира Путина в Кремль и начала второго срока Барака Обамы, то события последних месяцев их полностью развеяли. Если личные отношения, взаимная симпатия или антипатия действительно влияют на сферу политических отношений, то случай с тандемом Обама – Медведев, Обама – Путин полностью подтверждают эту теорию.
Еще во время первого визита американского президента в Москву было заметно, насколько Путин и Обама друг другу неприятны. Это просто бросалось в глаза, и дальнейшие события подтвердили взаимную неприязнь двух политиков. Конечно, очередное ухудшение российско-американских отношений в чем-то совпало с общим неприятием западного политического истеблишмента трюка В. Путина с третьим сроком и нарастанием антагонизма между путинским курсом и позицией Запада, но были и свои особенности.
И это не только «война списков» – «списка Магнитского» и «закона Димы Яковлева». Ухудшению отношений способствовали неудачные высказывания и действия посла США в России Майкла Макфола, а также откровенно антироссийские заявления политиков типа Мита Ромни, Джона Маккейна и немалого числа сенаторов и конгрессменов. Огромную лепту внесло дело Эдварда Сноудена, в котором Москва вела себя крайне двусмысленно. Вместо того чтобы честно поставить в известность американцев о своих планах в отношении диссидента, российская сторона тянула до последнего комедию с «сидением» Сноудена в Шереметьево, заставив американского президента «потерять лицо». Со своей стороны Обама, поясняя свой отказ от двусторонней встречи на саммите «Большой двадцатки» в Санкт-Петербурге в телепередаче, вышел далеко за рамки политической корректности, отпуская шуточки в адрес российского визави.
И так далее. Список международных проблем, по которым Вашингтон и Москва соприкасаются (то есть имеют взаимный интерес или взаимные противоречия), крайне невелик и включает в себя вопросы стратегической безопасности (размещение ПРО и сокращение ядерного оружия) и региональной безопасности (Афганистан, Сирия, Иран, Северная Корея). После завершения «перезагрузки» не была выработана новая повестка российско-американских отношений. В результате на первый план вышли расхождения и взаимные обвинения. В обеих странах активизировались противники улучшения отношений.
Перезагрузка наоборот
Первым слово «перезагрузка» употребил вице-президент США Джозеф Байден, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2009 года вскоре после инаугурации Обамы. Тогда Байден заявил, что новая администрация намерена уйти от конфронтации с Москвой, которая происходила во время правления республиканцев, и искать точки для сближения. Архитектором нового подхода стал политолог из Стэнфордского университета Майкл Макфол, консультировавший Обаму по вопросам России в ходе предвыборной кампании, а после победы назначенный директором по России в Совете национальной безопасности США, а с началом второго срока Обамы – послом в Москве.
Несмотря на некоторые шероховатости, «перезагрузка» сразу набрала хороший темп. К концу 2009-го Обама съездил в Москву и объявил об отказе от размещения объектов ПРО в Польше и Чехии. Россия же в обмен согласилась поддержать санкции против Ирана, а также дала разрешение на транзит через свою территорию военных грузов НАТО для нужд операции в Афганистане. А в 2010 году стороны совершили главный прорыв – подписали новый договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ). Именно этим документом Барак Обама мог бы задним числом оправдать получение в 2009 году Нобелевской премии мира.
Важной частью «перезагрузки» стало и сотрудничество в сфере экономики. Вершиной процесса стало вступление России во Всемирную торговую организацию (ВТО), чему немало поспособствовал Обама. Причем в 2011 году именно американский президент сыграл в этом процессе едва ли не ключевую роль.
Можно проследить, как по нарастающей накапливался негатив в двусторонних отношениях двух держав. Обстановка в отношениях РФ с США начала накаляться незадолго до начала предвыборной кампании в России. Москва объявила, что у нее к Вашингтону осталась одна существенная претензия – проблема ПРО. Белый дом объявил о модификации своего подхода к этой проблеме, отказался от проекта радара в Чехии и базы для ракет-перехватчиков в Польше, однако планы по развертыванию системы ПРО сохранил. Весь 2011 год Россия пыталась предложить США различные альтернативы, однако компромисса достичь не удалось. Затем Д. Медведев сделал жесткое заявление, что если по ПРО договориться не удастся, то Москва применит жесткие ответные меры – вплоть до выхода из ДСНВ и развертывания ракет в Калининграде.
Приняв «закон Магнитского» в декабре 2012 года, Конгресс США фактически создал неодолимые препятствия для «перезагрузки» отношений с Россией. После выборов в Госдуму и митингов на Болотной площади В. Путин заявил, что сигнал к уличным акциям российские оппозиционеры могли получить от госсекретаря Хиллари Клинтон. Приехавший вскоре в Москву новый посол Макфол, которого Обама отправил развивать «перезагрузку», подвергся жесткой информационной атаке в государственных СМИ за то, что встретился с представителями «несистемной оппозиции».
Вскоре после избрания Путина президентом в отношениях Москвы и США произошел еще один инцидент. «Новый» президент РФ внезапно отказался ехать на саммит Б-8 в американском Кэмп-Дэвиде, сославшись на необходимость своего присутствия в Москве из-за формирования правительства. Между тем Барак Обама специально ради Путина перенес саммит именно туда. Изначально планировалось, что лидеры «восьмерки» встретятся в Чикаго, а затем там же пройдет саммит НАТО. Российского лидера на встречу НАТО позвали, но он ехать отказался. Справедливости ради следует отметить, что первым «гонку отказов» начал не Путин, а, наоборот, Барак Обама, в начале года уведомивший российскую сторону о том, что не сможет приехать во Владивосток на саммит АТЭС (из-за съезда Демократической партии).
В 2012 году российские власти всячески демонстрировали желание продолжать «перезагрузку» отношений с США после возвращения Владимира Путина в Кремль, поскольку опасались, что в случае победы республиканского кандидата будет еще хуже. Сам Барак Обама в случае переизбрания явно намеревался вдохнуть в «перезагрузку» новую жизнь. Так, на ядерном саммите в Сеуле в марте прошлого года он в последний раз встречался с Дмитрием Медведевым, который досиживал президентский срок и обещал быть «более гибким» по вопросам противоракетной обороны (ПРО) в случае своего переизбрания.
В начале 2013 года США предпринимают первую после переизбрания Барака Обамы попытку вывести отношения с Россией из тупика. Вскоре после своего переизбрания на ноябрьских выборах Барак Обама начал готовить почву для операции «перезагрузка-2». В конце января президент США должен был направить своего эмиссара, советника по национальной безопасности Тома Донилона в Москву для встречи с президентом РФ Владимиром Путиным. Смысл миссии – изложить видение Вашингтоном отношений с Москвой в ходе второго президентского срока Обамы и убедить Кремль, что «перезагрузка» не похоронена. В этом документе Обама собирался передать, что Вашингтон не намерен препятствовать укреплению влияния России на постсоветском пространстве и хочет искать точки для сближения. Прежде всего Вашингтон хотел бы договориться с Москвой по проблеме Сирии и Ирана.
Но при этом причин для того, чтобы не слишком дорожить «перезагрузкой», у Вашингтона было несколько. Во-первых, за предшествующие годы стороны договорились обо всем, о чем можно было договориться относительно безболезненно. ДСНВ и соглашение о сотрудничестве в сфере мирного атома подписаны. Транзит в Афганистан действует (из-за вывода американских войск через два года эта проблема вообще потеряет актуальность).
Во-вторых, Россия в ее нынешнем состоянии – все менее важная для Вашингтона страна в условиях, когда центр внимания внешней политики США смещается в сторону Азии. В-третьих, сейчас Бараку Обаме как никогда важно уметь договариваться с конгрессом, нижнюю палату которого контролируют республиканцы. Основная проблема для президента – достижение компромисса по вопросам предельного уровня госдолга. Наконец, за предшествующие годы Россия и США так и не смогли вывести товарооборот на тот уровень, чтобы двусторонняя экономическая зависимость удерживала бы две стороны от конфликтов.
У России также есть свои причины похоронить «перезагрузку». В Москве улучшения отношений с США в последние годы всегда считали своего рода пакетной сделкой и были готовы договариваться по таким проблемам, как Иран, Сирия, КНДР. Однако принятие «закона Магнитского» спутало все карты. Для Кремля этот закон – знак неуважения и нежелания вести диалог (хотя Обама явно не мог помешать принятию этого закона). В ответ Москва расширила с 11 до 71 человека черный список невъездных граждан США, составленный из двух списков.
В первый, сформированный МИД РФ еще осенью 2012 года, вошли 11 американских должностных лиц, причастных к нарушениям прав человека и пыткам на базе Гуантанамо и в тайных тюрьмах ЦРУ в Европе. В дополнительный список вошли 60 человек: это американские чиновники и силовики, причастные к уголовному преследованию и осуждению на длительные сроки российских граждан (В. Бута и К. Ярошенко). Кроме того, американские родители, виновные в издевательствах и гибели усыновленных ими российских сирот, а также судьи, вынесшие неадекватные, по мнению Москвы, вердикты по делам этого рода. И в-третьих, конгрессмены – авторы «закона Магнитского» и представители общественных организаций, лоббировавших его.
К войне списков добавились другие уколы помельче. ОАО «Северсталь» решила открыть в Детройте высокотехнологичное производство и ей были обещаны кредитные гарантии Министерства энергетики США. Но под политическим давлением некоторых американских законодателей эти гарантии были отозваны. Новое обострение началось в связи с неправосудным, по словам главы МИД РФ, решением американского суда по «коллекции Й. Шнеерсона». Согласно Лаврову, это было «возмутительное решение, которое не имеет ничего общего с правосудием. Коллекция, которая является достоянием российского народа, рассматривается как собственность американской общины хасидов, которые больше десяти лет назад получили несколько книг из этой библиотеки во временное пользование, на несколько месяцев, и до сих пор их не вернули».
Далее, Россия прекратила действие подписанного в 2002 году соглашения с США о сотрудничестве в борьбе с наркотиками, торговлей людьми, коррупцией и терроризмом. Со своей стороны, США объявили о выходе из группы по развитию гражданского общества, которая входила в российско-американскую президентскую комиссию. В качестве раздражителя выступили громкие заявления бывшего госсекретаря Х. Клинтон, которая усмотрела в создании и попытках расширения Таможенного союза стремление к восстановлению СССР, что было расценено Кремлем как официальная позиция Белого дома.
Россия держит удар
Как видим, налицо стремление России «держать удар» и сохранять паритет в отношениях. Таким образом, здесь мы приближаемся к самой сердцевине российско-американских отношений (точнее, противоречий). Она заставляет поставить вопрос: а вообще Вашингтон считает Россию (а также любое другое государство на планете) равным себе партнером? Ответ напрашивается сам собой.
Как представляется, основная причина нынешнего обострения заключается в специфике подходов Москвы и Вашингтона к двусторонним отношениям. Прежде всего в России не вполне верно восприняли смысл политики «перезагрузки». Сама по себе «перезагрузка» не подразумевала выстраивание партнерских, а по каким-то направлениям и стратегических контактов между Москвой и Вашингтоном. Ее реальная задача (для американской стороны) – стирание из «оперативной памяти» российско-американских отношений негативного опыта, накопленного в период правления администрации Джорджа Буша-младшего. И в этом плане «перезагрузка» действительно завершилась (вопрос – насколько успешно).
Для нас в Центральной Азии из наследия «перезагрузки» важным представляется тот момент, что США признали наличие у России особых интересов почти на всем постсоветском пространстве, понизили (но лишь до выборов в конгресс в конце 2012 года) градус критики в вопросах соблюдения прав человека в России, в целом снизили уровень поддержки антироссийских демаршей восточноевропейских политиков. И что интересно, не особенно возмущались по поводу запрета на работу в России Агентства США по международному развитию (USAID).
Эксперты обращают внимание, что при желании и достаточном уровне взаимного доверия можно было бы обозначить новые направления для стратегического сотрудничества Москвы и Вашингтона в качестве долгосрочных. В частности, это могло быть формирование общих подходов к отношениям с Китаем и создание некой системы коллективной безопасности в Восточной Азии, элементом которой могло стать решение северокорейской ядерной проблемы. Однако необходимо хотя бы минимальное доверие между сторонами, которое явно не наблюдается.
Фактически, именно американская сторона спровоцировала в 2012 году восстановление предыдущей конфронтационной модели российско-американских отношений. Причем сделала это из конъюнктурных соображений – президентских выборов. Как уверяют наблюдатели, Обама не собирался ставить под угрозу достижения «перезагрузки» и портить отношения с Россией; он просто действовал в логике шедшей предвыборной кампании. Любое проявление слабости в отношении России ударило бы по его предвыборному рейтингу, и поэтому Барак Обама прямо попросил Дмитрия Медведева проявить терпение и подождать окончания выборов, когда руки американского президента вновь будут развязаны.
Республиканцам же было выгодно принятие такого закона, поскольку так они девальвировали главное внешнеполитическое достижение первого срока Обамы – нормализацию отношений с Россией. В этой ситуации резкая реакция России сыграла на руку республиканцам, которые получили возможность позиционировать Москву как враждебно настроенную силу.
Сегодня уже очевидно, как бы ни развивались в ближайшие несколько лет двусторонние отношения, значение России во внешнеполитических расчетах у второй администрации Барака Обамы будет существенно ниже, чем это имело место во времена первой. Так, меняются внешнеполитические приоритеты США: Афганистан, где сотрудничество с Россией было одним из ключевых факторов, будет отходить на второй план. А на других направлениях (Иран, Ближний Восток, КНДР и Северо-Восточная Азия в целом) ресурс влияния у России не столь велик. Заявление Хиллари Клинтон, что американские власти намерены помешать созданию новой версии Советского Союза под видом экономической интеграции в рамках Таможенного или Евразийского союзов, можно было расценивать как открытое объявление конфронтации.
Прошедшая в феврале Мюнхенская конференция по безопасности, на которой Путин и Медведев отказались выступить, но выступил вице-президент США Д. Байден, продемонстрировала как общее падение стратегического интереса к России, так и уменьшение значения российского фактора для внешней политики Соединенных Штатов. Долгое время одним из важнейших аргументов о необходимости диалога с Россией была ситуация на Ближнем и Среднем Востоке, прежде всего вокруг Афганистана и Ирана. Однако этот год показал, что и тут Россия нужна остальному миру все меньше.
В обозримой перспективе России не удастся изменить курс Америки на контроль «стратегического предполья», из которого, по мнению самих американцев, могут исходить угрозы для США и в качестве которого они рассматривают уже фактически весь мир. США сейчас готовят некое соглашение между Пакистаном и Афганистаном. В его рамках Пакистан будет осуществлять мониторинг за ситуацией в соседней стране, что должно стать гарантией того, что переориентация внимания Вашингтона на другие регионы не создаст для США очевидных угроз, и что у США останется возможность контролировать этот регион. Но, как бы то ни было, Россия вынуждена готовиться к возможным последствиям этого ухода. С этим фактором во многом связано формирование разведки ОДКБ.
Поиски компромисса
В своем послании о положении страны в начале года Обама заявил, что намерен вступить в переговоры с Россией о дальнейшем сокращении ядерных арсеналов. Ключевые игроки второй администрации Обамы – государственный секретарь Джон Керри и министр обороны Чак Хейгел также выступают за поиск договоренностей с Москвой.
Тем не менее Вашингтон продолжал нащупывать почву для компромисса по важной для себя проблеме – ядерного нераспространения и разоружения. В феврале этого года Москву посетила заместитель госсекретаря США Роуз Готтемеллер. Она донесла мысль, что в Белом доме считают: РФ и США без ущерба для безопасности могут отказаться от половины боезарядов. Если Москва откажется рассматривать эту идею, Белый дом может заручиться поддержкой двух третей сенаторов и начать сокращения в одностороннем порядке. В Москве к предложению Вашингтона отнеслись скептически. Прежде чем говорить о дальнейшем сокращении арсеналов, Москва считает необходимым выполнить требования Договора СНВ.
В Вашингтоне считают, что в этих условиях для обеспечения ядерного сдерживания достаточно арсенала 1–1,1 тыс. боеголовок. Однако недавно вступивший в силу договор СНВ позволяет России и США сохранить в своих арсеналах куда более внушительные запасы ядерного оружия. Также в договоре не ограничивается количество зарядов среднего и ближнего радиуса и боеголовок, находящихся на хранении. По данным FAS, на вооружении США насчитывается 2,7 тыс. единиц подобного оружия. У России их примерно столько же – 2,68 тыс. Такое количество в Пентагоне считают чрезмерным. По подсчетам американских военных, в результате намечаемого сокращения американский ядерный арсенал может уменьшиться почти вдвое – до 2,5 тыс. зарядов. Это приведет к заметной экономии в военных расходах.
В марте этого года глава Пентагона Чак Хейгел объявил, что США отказываются от реализации четвертого, ключевого этапа развертывания системы ЕвроПРО. Поскольку именно эта фаза вызывала главные возражения России, решение США многие расценили как прорыв в российско-американских отношениях. Суть состояла в том, что США больше не планируют в рамках финальной фазы ЕвроПРО размещать к 2020 году модернизированные ракеты-перехватчики SM3 Block IIB в Польше, а намерены сосредоточиться на защите своей территории. Главной причиной такого решения стала якобы растущая угроза ракетного нападения на США со стороны Ирана, и особенно Северной Кореи. Ответный шаг Вашингтона был призван продемонстрировать, что Пентагон способен защитить США и американских союзников от северокорейской угрозы.
В Вашингтоне настаивают: отказ от четвертой фазы создания ЕвроПРО вызван именно указанными выше соображениями и не является уступкой Кремлю. Однако именно четвертая стадия развертывания ЕвроПРО с самого начала вызывала главные возражения России. В Москве не раз предупреждали: размещение близ границ РФ модернизованных высокоскоростных американских перехватчиков, способных сбивать межконтинентальные баллистические ракеты, представляет угрозу для российских стратегических сил. Заявление главы Пентагона, казалось бы, устраняло ключевой раздражитель для Москвы. Поэтому многие расценили решение США как возможность прорыва для российско-американских отношений. Но планы США вызвали у Москвы новые озабоченности. Там посчитали размещение дополнительного количества тяжелых ракет-перехватчиков на Аляске и в Калифорнии прямой угрозой способности РФ к ответному удару.
Но на эту проблему можно посмотреть и с другой стороны. Решение администрации Барака Обамы следует рассматривать в контексте разворачивающего в АТР соперничества США и Китая. Еще год назад Пентагон объявил о переносе центра тяжести американской военной политики в этот регион. Наращивание американской ПРО на Тихом океане под предлогом защиты от северокорейской угрозы свидетельствует о намерении США нейтрализовать ракетно-ядерные силы Китая, модернизация которых вызывает все большую озабоченность в Вашингтоне.
То есть администрация Обамы продемонстрировала, что не намерена обострять отношения с Россией и готова в определенной степени к компромиссу. В течение ближайшего десятилетия стратегическая ПРО США вряд ли превысит уровень в сто перехватчиков, который когда-то устанавливал Договор по ПРО. Но пока еще рано утверждать, что проблема решена. Дело в том, что Вашингтон намерен выполнить второй и третий этапы адаптивного подхода к развертыванию противоракетной обороны в Европе, включая развертывание в Румынии и Польше на третьем этапе.
Таким образом, складывается несколько парадоксальная ситуация: в то время как США прикладывают усилия по защите от потенциальной угрозы со стороны стран-изгоев, Россия, географически расположенная к ним ближе, является одним из главных критиков этих мер. По-видимому, Россия хотела бы играть роль посредника в данной ситуации, однако для этого ей недостает международного влияния и внешнеполитических ресурсов. В результате Россия оказывается в противоречивом положении: ей предстоит либо продолжать оппонирование США – достаточно жесткое, чтобы привлечь внимание к своим аргументам, но неспособное действенным образом препятствовать реализации существующих планов, либо коренным образом изменить свою позицию по данному вопросу.
Визит Т. Донилона все-таки состоялся, но только в апреле 2013 года. Главной задачей американского эмиссара было передать Владимиру Путину личное послание Барака Обамы, в котором излагалось видение президентом США российско-американских отношений на ближайшие годы (по-видимому, в позитивном ключе). Но парадоксальным образом в это же время стало известно, что США приступают к модернизации тактического ядерного оружия (ТЯО), в том числе и размещенного в Европе. Таким образом, администрация Обамы пыталась оказать давление на Москву, которая длительное время не соглашалась на переговоры по ТЯО, требуя в предварительном порядке вывести американские ядерные силы из Европы. Вашингтон дал понять, что не пойдет на это.
Затем обмен письмами продолжился: Путин, в свою очередь, направил ответное письмо американскому коллеге, которое передал глава Совбеза России Н. Патрушев. Оно содержало ответ Москвы на предложения Вашингтона. Путин поставил вопрос о реальном и конкретном взаимодействии в сфере экономики и политики, включая вопросы стратегической стабильности, терроризма, ПРО и Сирии.
Причину апрельского поворота Белого дома наблюдатели объясняют так: у Обамы своя генеральная цель – добиться глобального разоружения (global zero), то есть подписать универсальный договор по ядерному оружию. Но до сих пор неизвестно, согласятся ли Китай, Индия, КНДР подключиться к этому процессу. Пока единственная возможность сдвинуть дело с мертвой точки – прогресс в этом вопросе между Россией и США.
В мае в ходе визита госсекретаря Д. Керри в Москву создалось впечатление, что США и Россия могут найти компромисс и по проблеме Сирии: была достигнута договоренность о целесообразности созыва международной конференции по Сирии. Но в дальнейшем, уже в июне американская сторона (под давлением европейских союзников) дезавуировала свое обещание. Это продемонстрировал саммит Б-8, который выявил диаметрально противоположные взгляды по конфликту в Сирии. Западные комментаторы сошлись на том, что это победа Владимира Путина. Не прозвучало осуждения Башара Асада, было отвергнуто предложение по созданию бесполетных зон на территории Сирии; Россия заявила, что и дальше будет поддерживать и поставлять вооружение Дамаску.
Вместе с тем это была пиррова победа: сирийский вопрос окончательно оторвал Россию от остальных участников Б-8, сделав из нее не партнера по дружескому клубу, а силу, открыто ему противостоящую. Как отмечали некоторые наблюдатели, встав на сторону Асада, Путин продолжает традиционный российский курс на то, чтобы ограничить англо-американское влияние на Ближнем Востоке, защитить старых союзников Москвы и осложнить жизнь их противникам.
Афера Сноудена
В конце июня начало раскручиваться «дело Сноудена», истинная суть которого и роль в котором России так до конца и не прояснены. Но оно вновь спровоцировало антироссийское лобби в Вашингтоне. Усилия этого лобби были направлены по крайней мере по двум направлениям – это срыв саммита Обамы и Путина в сентябре и бойкот зимней Олимпиады в Сочи в 2014 году. Если судить по американской прессе и дебатам в конгрессе, то именно Россия занимает там больше места и времени, чем любая другая страна, в том числе и Китай. Каждый день в ведущих американских газетах появляется одна, а то и две-три статьи о России, в основном с разгромной критикой путинского режима. То есть мы имеем дело с очередной кампанией по демонизации России.
Создавалось впечатление, что у некоторых американских сенаторов и конгрессменов в их повестке дня нет более важных проблем, чем поиск вариантов наиболее жесткого наказания России. Настоящие проблемы страны, такие как растущий до астрономических размеров (17 трлн. долл.) государственный долг, безработица, банкротство главного города автопрома Детройта, расовые волнения, а также скандал с прослушками, не говоря уже о формировании гигантского региона нестабильности на Ближнем Востоке, как бы отошли на второй план по сравнению с правами человека в России и ее позиции по Сирии и Сноудену.
Некоторые наблюдатели считают, что США должны быть благодарны Кремлю за то, что он держал их за руки по сирийскому вопросу и не позволил Вашингтону наделать еще больше непоправимых ошибок по всему Большому Ближнему Востоку. Предложения Барака Обамы по дальнейшим радикальным сокращениям ядерного оружия – при развитии высокоточных неядерных стратегических вооружений, ПРО, концепции «Внезапного глобального удара» – возможность указать на недоговороспособность Москвы.
С Эдвардом Сноуденом история вообще смотрится парадоксально: США на самом деле делали все возможное, чтобы он не оказался дома. Вашингтон зачем-то подогревал к беглецу всеобщий интерес чередой унизительных просьб и требований к Москве. Россия сделала все для того, чтобы максимально сгладить конфликт вокруг Эдварда Сноудена. Путин (по крайней мере, публично) заставил американского перебежчика прекратить публикацию разоблачающих США документов, российские дипломаты крайне корректно, логично и юридически верно отвечали на абсолютно незаконные требования государственного департамента и Белого дома о выдаче Сноудена. При этом всем сторонам было очевидно, что Сноудена американцы не получат. После того как Россия фактически приняла изгоя у себя, США действительно оказались в унизительном положении перед всем миром. И Обаме нужно было искать хоть какой-то ответ, и тот был найден в отказе от двусторонней встречи с Путиным.
Единственной ошибкой была, по мнению некоторых российских политологов и дипломатов, слишком ранняя выдача Сноудену политического убежища; Кремль вполне мог бы потерпеть до окончания саммита. Помощник Путина Юрий Ушаков был абсолютно прав, говоря, что в ситуации со Сноуденом американцам стоит винить лишь самих себя: Москва долгое время предлагала Вашингтону ратифицировать двустороннее соглашение о выдаче преступников, однако получала отказ. Но с фактической точки зрения Владимир Путин мало что теряет. На сегодняшний день в повестке дня двусторонних отношений нет пунктов, по которым лидерам двух стран нужно лично встречаться.
Другие эксперты видят основную проблему ухудшения отношений именно в «деле Сноудена». «Перезагрузка» закончена, и на саммите «Большой восьмерки» Путин и Обама договорились начать разработку новой повестки дня в торгово-экономических связях, решении военно-стратегических вопросов и региональных конфликтов. Но дело экс-сотрудника американских спецслужб сорвало двустороннюю встречу президентов России и США в Москве. Если бы Сноуден покинул Россию, то ситуация могла бы рассосаться, несмотря на другие серьезные проблемы и разногласия. Сноуден действовал не по поручению Обамы или Путина. Но Россия взяла на себя ответственность, приняв его у себя, в чем не было никакой политической необходимости. Поэтому странно, что заявление Обамы о необходимости «взять паузу» в отношениях с Россией, прозвучавшее во время визита в Вашингтон министров иностранных дел и обороны РФ, стало неприятной неожиданностью для Москвы.
Скорее всего, такое впечатление возникло из-за нарочитой демонстративности жеста, который последовал, когда кортеж делегации РФ уже мчался на авиабазу Эндрюс для вылета в Москву. Обама после заявления о «стратегической паузе» выразил удивление тем, что на фотографиях со встреч с президентом США его российский коллега нередко выглядит как «скучающий школьник с задней парты». То есть Обама перешел на личности, что абсолютно недопустимо в международной дипломатии.
Обобщая, можно отметить еще одно обстоятельство. В коллективной политике Запада наблюдается нехватка объединяющего все страны персонажа, которого в драматургии называют «негодяй». Имеющиеся «негодяи» (КНДР или Иран) слишком незначительны и имеют региональный масштаб. Другой претендент на роль «негодяя» – международный терроризм – слишком эфемерен, чтобы делать из него ощутимую общую угрозу. Вполне реальным результатом может стать возвращение в политику концепции «империи зла», то есть роль «негодяя» в результате может снова достаться России.
Что в остатке
Таким образом, на ухудшение российско-американских отношений работает множество факторов, как традиционных (влияние антироссийского лобби), так и совершенно неожиданных (дело Сноудена).
«Закон Магнитского», который можно отнести к первой группе, примечателен тем, что какие бы мотивы ни стояли за его принятием, конгресс США ухитрился, формально не выходя за рамки национальной юрисдикции, оказать давление на представителей российской власти, используя экономические (замораживание активов) и имиджевые (образ тотальной клептократии) инструменты. Был получен двоякий результат. С одной стороны, напоминание о том, что Соединенные Штаты остаются притягательной страной для правящих классов других государств. С другой – подтверждение права Америки устанавливать правовую и моральную планку для всего мира.
Но существует еще один деликатный момент. Как отмечает В. Кременюк (ИСКРАН), нынешняя российская элита, колоссально разбогатевшая на утилизации советского наследства, жаждет легитимности – внутренней и внешней. Проблема легитимности нынешней верхушки России серьезна и глубока. Установившему свою власть ее правящему классу недостаточно просто иметь огромные богатства и возможность пользоваться тем, что в обмен на эти богатства ему может предоставить Запад. Без признания легитимности существующей власти ей трудно рассчитывать на отношения корпоративности, которые возникают как следствие общности интересов и задач, стоящих перед правящими кругами всего мира. Им всем нужны порядок и спокойствие, предсказуемость и уверенность в завтрашнем дне.
Видимо, в этой сфере и надо видеть истинное понимание подтекста всего кризиса вокруг «закона Магнитского». Американские законодатели больно ткнули в самое уязвимое место российского режима: не военная слабость, не технологическая зависимость, наконец, не отставание от Китая и Индии больше всего беспокоят российские власти. Беспокоит отсутствие признания легитимности их действий и нежелание Запада идти на установление каких-то гласных и доверительных отношений с Москвой, в ходе которых можно было бы опробовать варианты возможного союза.
Резкость российской реакции (об адекватности сложно говорить) связана с ощущением того, что США обладают этими компонентами силы, на которые Россия не может ответить симметрично. Попытки симметрии (запрет на въезд американцев либо расследования состояния прав человека в Америке и пр.) выглядят неубедительно, поскольку американский арсенал основан на мощном экономическом и военно-стратегическом превосходстве на глобальном уровне. Россия до дна исчерпала советский ресурс и пытается найти другую идеологическую базу, наличие которой сделало бы более основательными любые политические шаги.
Нынешнее отчуждение между Россией и США, апофеозом которого поначалу стал обмен законами в декабре 2012 года, а затем «дело Сноудена», парадоксально тем, что для него нет материальных оснований и веских причин. Сирия – наглядный пример того, как разногласиям между Россией и Соединенными Штатами придается преувеличенное значение. Причину обострения надо искать в нематериальной сфере. И здесь следует добавить следующее: дело в том, что в современной мировой политике все большую роль играют восприятия. И постсоветскую Россию (как ранее Советский Союз, а еще раньше царскую Россию) в Америке воспринимают (со времен погромов начала века, затем Октябрьской революции и холодной войны) всегда отрицательно.
По мнению ряда российских экспертов, пока в России царят нынешние политические и экономические порядки, о серьезном системном сближении между обеими странами можно даже не мечтать, потому что отсутствуют механизмы такого сближения (частные инвестиции, частное предпринимательство, независимый суд, свободная циркуляция информации, ограничение вмешательства чиновников в экономику и т. п.). Следовательно, возможны только какие-то точечные, специфические программы (типа Сколково), но более обширного и глубокого сотрудничества быть не может.
Тем не менее шансы для прорыва, для новой перезагрузки существуют. Москва и Вашингтон ищут варианты предоставления РФ гарантий ненаправленности американско-натовской ПРО на ее силы ядерного сдерживания, не требующих одобрения со стороны конгресса США (в отличие от юридически обязывающих гарантий, на которых ранее настаивала РФ).
В перспективе, будь на то взаимная политическая воля, уже в рамках новой программы по типу Нанна – Лугара РФ и США могли бы осуществлять проекты в СНГ: например, по повышению безопасности на предприятиях атомной отрасли. На Ближнем Востоке они могли бы заниматься переобучением ученых-ядерщиков, военных химиков и биологов из Ирака и Ливии. Кроме того, РФ и США могли бы реализовывать проекты по борьбе с распространением оружия массового уничтожения в Пакистане, Афганистане и Юго-Восточной Азии.
Несмотря на некоторые обмены уколами, позиция Обамы состоит в том, чтобы сохранять с Россией относительно нормальные отношения. Но при этом в Вашингтоне сегодня рассчитывают, что в ближайшие годы из-за сложной внутриэкономической и общемировой конъюнктуры российская экономика будет погружена в стагнацию, а это превратит политическую стабильность в негативный фактор, а значит, экономически и политически Россия может ослабнуть. Что, в свою очередь, откроет Соединенным Штатам новые возможности для внешнего давления и манипулирования. При этом как-то забывается, что уже с недавних пор полным ходом идет ослабление самой Америки.
Возвращаясь к вопросу, который был поставлен в начале этой статьи, можно заключить следующее. К сожалению, сегодня США неверно истолковывают процессы глобализации и их возможные результаты даже для себя самих. В условиях целостного и взаимозависимого мира Америка по-прежнему с упорством играет в «игру с нулевой суммой», и отношения с Россией здесь не исключение. Свою роль, как считают некоторые внимательные наблюдатели, играет и личностный фактор – неприятие Обамой Путина и скрытое нежелание избегать личных контактов с ним.
публикация из журнала "Центр Азии"
июль-август 2013
№ 4 (86)