Зарина Ахматова
- Султан Магрупович, чем может аукнуться нашему региону смена власти, а вместе с ней и, возможно, политическая реформа в Китае? Изменится ли что-то принципиально для Казахстана?
- Сейчас Китай находится в достаточно сложном положении. Тот потенциал развития страны, как политического, так и экономического, который был заложен еще Дэн Сяопином, к настоящему моменту себя практически исчерпал. Идет ожесточенная борьба за власть внутри элиты, и цена вопроса больше, чем 10 лет назад, потому что в Китае стало больше денег и возможностей. Поэтому китайские политики говорят даже о частичной либерализации как средстве сохранить место в политической системе и связанный с этим капитал.
В экономике Китая главные проблемы обусловлены явным кризисом модели экспортно ориентированного производства. В этом году впервые за 30 лет был отмечен дефицит внешнеторгового баланса Китая.
Почему это обстоятельство важно? Для экспортно ориентированной экономики принципиально важно экспортировать больше, чем импортировать. Все знают, что Китай - это глобальная мастерская, но добавочная стоимость на производимые товары там не очень большая. Китай не может поддерживать экономический рост за счет внутреннего потребления. Такая политика автоматически лишила бы его преимущества в виде наличия дешевой рабочей силы и привела бы к дополнительному росту импорта, который нечем было бы финансировать.
Сейчас на съезде своей компартии китайская элита определяет новые правила игры на ближайшие годы. Но для нас никаких последствий от событий в Китае не будет. Главный вектор китайской внешней политики - это Юго-Восточная Азия. В то же время Центральная Азия для Пекина - стратегически важный тыл. Потому-то Китай и выступает всегда против того, чтобы третьи страны, в частности США, утвердили свое влияние в нашем регионе.
У России аналогичные интересы. Собственно, в этом и есть основное содержание геополитической борьбы вокруг Центральной Азии.
С тактической точки зрения главный китайский приоритет здесь - при любых условиях поддерживать хорошие отношения со странами региона
- К слову, с Китаем есть договоренности о строительстве газопровода…
- И это очень важно - Китай фактически представляет альтернативу российскому варианту транспортировки. Да, у нас хорошие отношения с Россией, но так было не всегда. Вспомним 1999 год, когда Казахстан имел возможность экспортировать по российским трубопроводам только 3,5 млн. тонн нефти в год, и это было тяжелое время. Сегодня же у нас есть и китайские нефтепроводы. Вообще, развитие дорог, трубопроводов - это один из ключевых факторов преодоления нашей географической изоляции, потому что Казахстан - это land-locked-country, страна, замкнутая в центре континента.
- Центральная Азия - сложный регион в геополитическом смысле. Может быть, в связи с этим последние годы в экспертных кругах бродит страшилка о “большой войне”. Есть ли под этими вбросами основания?
- Вы правы, регион действительно является нервной точкой всего геополитического пространства. Нет другого места на планете, где бы сошлись интересы трех великих держав: России, Китая, США. Не дремлют и региональные державы: Турция, Индия, Пакистан, страны ЕС - у всех здесь есть интересы. И в первую очередь регион важен с точки зрения геополитического расположения, потому что отсюда можно оказывать давление на Китай и Россию одновременно.
Страны ЦА в этих условиях тоже пытаются найти свое место. Например, Узбекистан за последние 20 лет как минимум пять раз радикально менял свою внешнеполитическую ориентацию от России к США и обратно.
Наше же преимущество в том, что мы, во-первых, далеко от Афганистана, во-вторых, состояние страны позволяет нам не делать резких движений, мы можем проводить многовекторную политику.
Что касается “большой войны”… В 90-е нам говорили, что талибы до Бухары дойдут. Здесь надо иметь в виду, что в Афганистане исторически внутренние конфликты всегда подпитывались борьбой интересов внешних сил. Эта страна не имеет собственных ресурсов, чтобы организовать внешнюю экспансию самостоятельно.
Конечно, есть угроза дестабилизации в случае проникновения в страны региона небольших деструктивных групп, но с таким вызовом, полагаю, вполне справятся армии региона при поддержке соответствующих международных организаций - ОДКБ, ШОС.
- Но есть локальные вялотекущие конфликты, которые могут сдетонировать…
- Да, есть. Отношения между Узбекистаном и Таджикистаном очень серьезно испорчены из-за строительства Рогунской ГЭС. Существуют противоречия между Киргизией и Узбекистаном. Но до войны, думаю, дело не дойдет.
- “Маневрирующий” Узбекистан вновь готовы принять в ОДКБ. Не расхолаживает ли Ташкент такая толерантность?
- Узбекистан - страна, занимающая стратегически важное местоположение, самая многонаселенная в нашем регионе. Без ее участия любая геополитическая конфигурация здесь будет выглядеть неполной. Поэтому ОДКБ не оставляет попыток вернуть Ташкент обратно. Уход Узбекистана нарушил баланс в регионе. Когда идет геополитическое соперничество между великими державами, переход одного из буферных государств на чью-то сторону автоматически вызывает напряжение и обострение противоречий.
- Давайте поговорим об интеграционных процессах в контексте этого геополитического противостояния.
- Это не черно-белый процесс, здесь все сложнее. В нем две составляющие - экономическая и политическая.
Что касается экономики, то тут есть плюсы и минусы. Плюсы очевидны: Казахстану нужно иметь доступ к мировым рынкам, увеличивать экспортные возможности плюс доступ к внутренним российским тарифам должен обеспечить более выгодный транзит товаров. Для крупных сырьевых, горнодобывающих компаний расширились возможности поставок своей продукции. В плюсе также и государство - за счет роста таможенных пошлин на импорт.
Теперь о минусах. В первую очередь это инфляция. Она, несомненно, выросла за последний год. И это объяснимо: когда две экономические системы объединяются, то цены стремятся к более высокому уровню. И наши цены резко пошли вверх, к российским. Официальная статистика гласит, что инфляция не очень высокая, но я бы так сказал: есть экономика официальная, а есть экономика базара. Каждый человек может сравнить цены на основные продукты сейчас и год назад.
Еще минус - у нас пострадал мелкий и средний бизнес. Сегодня недовольны практически все предприниматели. Они не выдерживают конкуренции с российскими компаниями.
И третий минус - нет движения наших товаров в Россию. Мы, судя по всему, не учли, что Россия - федерация, там в каждой области свои подзаконные акты. Сегодня из России в Казахстан вы можете привезти любой товар, а свободно продавать в российском магазине казахстанский - нет. Получилось, что при переговорах мы либо просто уступили все позиции, либо не учли возможностей российских регулирующих органов, что тоже не красит наших переговорщиков.
- А что касается политики?
- Здесь ситуация еще сложнее. Казахстан в интеграции ориентировался в первую очередь на экономический аспект. Для России же интеграция - нечто большее: возможность воссоздать российскую государственность в ее былом виде. И эта разница в оценке ситуации ведет нас в тупик.
Проблема в том, что в России очень сильны сторонники имперской идеологии, и они все время говорят нам, что нет никакой альтернативы политической интеграции с Россией. Мы не против интеграции, но не ценой потери государственного суверенитета.
Вот советник президента говорит, что 80 процентов казахстанцев - “за”. Но это еще как вопрос сформулировать. Если спросить: “Вы за интеграцию или против?”, конечно, все скажут “за”. Тут и ностальгия по временам СССР, и просто хорошие отношения с Россией. А если спросить: “Вы за интеграцию, которая подразумевает объединение Казахстана с Россией с политическим центром в Москве?” - каков будет результат? Треть проголосует “за”, две трети - “против”. Вот вам уже почва для внутреннего конфликта...
- Такое ощущение, что наверху ситуацию уже поняли, только отыграть назад сложно. В Москве в выражениях не стесняются…
- Нет проблем, которые нельзя решить путем переговоров. Вопрос в другом - надо эти переговоры проводить на качественном уровне. Я бы сказал, что это серьезный вызов государству, и надо на него отвечать.
- А у нас есть компетентные переговорщики, способные конкурировать с российскими?
- В принципе, специалисты есть, но их явно было недостаточно на предыдущем этапе. Это прямое следствие того, что мы активно развивали рыночную среду, но упустили из виду интеллектуальную. Но я считаю, это даже хорошо, что все так произошло. Мы были расслаблены, и бизнес был расслаблен. Сегодня надо мобилизоваться, не поддаваться давлению. Мы не должны отыгрывать назад. Надо использовать урок этого кризиса и пойти дальше. И здесь, мне кажется, нам могло бы помочь вступление в ВТО. Это реальный шанс интегрироваться в мировое экономическое сообщество, но при этом сделать соответствующие выводы из уже имеющихся экономических отношений с Россией и Белоруссией.
Источник: газета "Время"