"Принц говорит"

Андрей Ланьков 

В феврале в северокорееведении (а точнее, если так можно выразиться, в кимченироведении) случилась сенсация. В Японии вышла в свет книга, автором которой фактически является Ким Чен Нам – старший сын покойного Ким Чен Ира и, соответственно, брат нынешнего северокорейского Высшего Руководителя Ким Чен Ына (впрочем, братья они только по отцу и, насколько известно, ни разу не встречались).

На протяжении последнего десятилетия (особенно – после 2010 г.) некоторые детали поведения Ким Чен Нама вызывали недоумение у тех, кто отслеживал ситуацию в северокорейском правящем семействе и вокруг него. В отличие от остальных членов правящего семейства, Ким Чен Нам не избегал контактов с иностранными корреспондентами – японскими, французскими и даже, иногда, южнокорейскими – если тем удавалось перехватить его за границей, где-нибудь в аэропорту или в отеле. Такое общение обычно длилось недолго и по большей части состояло из обмена добродушными шутками, но в некоторых случаях Ким Чен Нам позволял себе достаточно откровенные и критические высказывания. С течением времени как частота подобных встреч, так и радикальность (впрочем, весьма относительная) заявлений Ким Чен Нама возрастала, и вот, наконец, появилась на свет эта книга.

Автором книги является японский журналист, корреспондент газеты «Токио симбун» Ёдзи Гоми, который случайно встретился с Ким Чен Намом в пекинском аэропорту осенью 2004 года и обменялся с ним приветствиями. При встрече он передал Ким Чен Наму свою визитную карточку – нисколько не рассчитывая на результат. К его удивлению, вскоре Ёдзи Гоми обнаружил в своем компьютере письмо, написанное Ким Чен Намом. С этого момента и началась их переписка, которая с перерывами продолжалась семь лет.

Таким образом, в 2004 г. Ким Чен Нам пошел на контакт с иностранной прессой по своей инициативе. Конечно, можно заподозрить, что Ёдзи Гоми в данном случае чего-то недоговаривает. Однако склонность Ким Чен Нама к такому поведению подтверждается и другими источниками – его склонность не избегать контактов с журналистами известна достаточно хорошо. Более того, известно, что в 2004 г. письма от Ким Чен Нама получил не только Ёдзи Гоми, но и все остальные журналисты, которые передали Ким Чен Наму свои визитки в аэропорту (однако, насколько известно, переписка стала систематической только в случае с Ёдзи Гоми).

Именно эта переписка (около 150 писем, написанных обоими участниками), а также продолжительное интервью, которое в январе 2011 года Ким Чен Нам дал Ёдзи Гоми в Макао (интервью было тогда опубликовано в «Токио синмун») и стали основой текста книги. В письмах и интервью с немалой откровенностью обсуждались вопросы северокорейской политики. Впрочем, надо отметить, что эта откровенность имеет свои пределы: в частности, Ким Чен Нам избегал отвечать на вопросы, связанные с правящей семьей и с принятием тех или иных конкретных политических решений.

Надо сказать, что та картина, которая становится ясна из книги, в общем, не является особым сюрпризом для информированных наблюдателей, многие из которых примерно так и представляли себе ситуацию в высшем северокорейском руководстве. Тем не менее, дополнительное подтверждение, поступившее из самых недр северокорейской правящей семьи, интересно само по себе.

Следует, конечно, объяснить, кто такой Ким Чем Нам и какое место он занимает в северокорейской правящей структуре. Покойный Ким Чен Ир – второй правитель династии Кимов – отличался немалой склонностью к женскому полу и имел детей от многих женщин. С конца 1960-х годов на протяжении нескольких лет Ким Чен Ир жил с популярной киноактрисой Сон Хе Рим. Именно она и стала матерью Ким Чен Нама, который родился в 1970 году. Через несколько лет после этого Ким Чен Нам и Сон Хе Рим расстались. Сон Хе Рим впала в тяжелейшую депрессию, лечиться от которой её отправили в Москву, где она и провела последние годы своей жизни (она умерла в Москве в 2002 г.). Ким Чен Ир тем временем сошёлся с красавицей-танцовщицей Ко Ен Хи, которая родила ему двух сыновей, младшим из которых и является нынешний правитель Кореи, Высший Руководитель Генерал Ким Чен Ын.

Ким Чен Нам был отправлен учиться в Швейцарию (обучение детей в Западной Европе к концу восьмидесятых стало твёрдой традицией в северокорейском правящем семействе). По окончании средней школы он вернулся в КНДР и некоторое время вёл, как говорили в былые времена, «рассеянный образ жизни» в Пхеньяне. С середины 1990-х он обосновался в Китае, а около 2000 года перебрался в Макао, где и живет в настоящее время.

В Макао Ким Чен Нам ведёт жизнь обеспеченного бизнесмена, хотя источники его немалых доходов остаются неизвестными. Показательно, кстати, что и во время бесед с Ёдзи Гоми, Ким Чен Нам уходил от ответов на вопросы, связанные с источниками его доходов. Принято считать, что Ким Чен Нам является своего рода финансовым управляющим правящего семейства – именно через Макао на протяжении десятилетий вели свои международные дела северокорейские банки и внешнеторговые фильмы. Впрочем, излишняя откровенность, проявленная Ким Чен Намом в общении с иностранными СМИ, заставляет несколько усомниться в этом предположении: финансисты диктаторских режимов обычно ведут себя менее вызывающе. Кстати, из книги видно, что некоторые высказывания Ким Чен Ира создали для него проблемы (хотя появившиеся в прессе сообщения о том, что он, дескать, бедствует, не подтвердились впоследствии).

Главная тема, неоднократно поднимавшаяся и в переписке, и в интервью – это, конечно, вопрос о возможности (или же, соответственно, невозможности) проведения в КНДР социально-экономических реформ китайского типа. Этот вопрос давно волнует всех тех, кто так или иначе связан с Северной Кореей. Существует мнение о том, что проведение в Северной Корее реформ китайского образца приведёт к существенному улучшению экономической ситуации и началу быстрого экономического роста, и решению всех основных проблем страны. Вот уже четверть века многие наблюдатели и политики ожидают, что северокорейское руководство начнет долгожданные реформы в самое ближайшее время.

Однако пока все эти ожидания оказываются тщетными, и это, в общем, не случайно. Скептики – включая и автора этих строк – указывают на то, что в условиях Северной Кореи, которая является разделенной страной, попытка проведения реформ китайского образца может стать политическим самоубийством. Результатом таких реформ станет стремительное распространение сведений и южнокорейском процветании, ослабления страха перед властями, а в итоге – потеря внутриполитической стабильности и объединение страны с Южной Кореей на южнокорейских условиях. В общем, поскольку попытка реформ может привести к повторению на корейской земле германского сценария 1989-1991 годов, северокорейское руководство, понимая все экономические плюсы реформ, вовсе не стремится к их проведению.

Высказывания Ким Чен Нама по вопросу реформ несколько противоречивы, но в целом подтверждают правоту скептиков. Ким Чен Нам признал, что реформы, безусловно, являются решением северокорейских экономических проблем, и единственным способом радикально улучшить благосостояние народа. В некоторых случаях Ким Чен Нам даже прямо говорит, что северокорейское руководство должно провести реформы китайского образца, а один раз, обращаясь во время интервью через газету к своему брату (на тот момент ещё наследнику престола, а в настоящее время – правителю страны) он напрямую попросил брата начать реформы.

Впрочем, всё не так однозначно. Часто Ким Чен Нам говорит о реформах в совсем ином тоне, и подчеркивает, что проведение реформ в северокорейских условиях по политическим причинам является чрезвычайно рискованным делом.

Ким Чен Нам высказывает опасения по поводу того, что в той специфической ситуации, в которой находится Северная Корея, реформы могут привести к политической дестабилизации. По крайней мере, так, по его мнению, думают многие руководители Северной Кореи (да и он сам – по крайней мере, временами). Во время интервью в январе 2011 года он сказал: «Я лично полагаю, что экономическая реформа и открытость являются лучшим способом для того, чтобы сделать жизнь северокорейского народа зажиточной. [Однако] с учётом специфики Северной Кореи есть опасения, что экономическая реформа и открытость приведут там к падению нынешнего строя». Несколько позднее в том же интервью он возвращается к вопросу о реформах китайского типа: «[Северокорейское руководство] столкнулось с дилеммой. Хотя совершенно ясно, что без реформ экономика страны обанкротится, реформы чреваты угрозой падения для существующего строя».

В другом месте, обсуждая в переписке с Гоми Ёдзи те проблемы с электричеством, которые возникли в Японии после аварии на ФЭС в Фукусиме, Ким Чен Нам подчёркивает, что эти проблемы не следует ставить на одну доску со сходными проблемами в Северной Корее. Нехватка электричества в КНДР вызвана не случайными причинами, а отражает куда более глубокие проблемы: «Северная Корея испытывает трудности с электричеством потому, что продолжают обостряться системные проблемы экономики».

Откровеннее выразиться трудно – впрочем, в этих заявлениях нет ничего совсем уж неожиданного. Как уже говорилось выше, многие из специалистов по северокорейской политике уже давно считают, что северокорейское руководство видит ситуацию именно таким образом – и, главное, имеет для такого видения все основания.

По словам Ким Чен Нама, северокорейское руководство уже неоднократно обсуждало возможность проведения реформ. С 2006 года его дядя Чан Сон Тхэк, на протяжении двух десятилетий курировавший вопросы экономической политики, специально изучал вопрос о политической и экономической целесообразности повторения китайского опыта. Ким Чен Нам также сказал, что не остались втуне и попытки китайского руководства, которое, стремясь произвести на Ким Чен Ира должное впечатление, неоднократно организовывало ему экскурсии по центральному Шанхаю. По словам Ким Чен Нама, его отец был вполне впечатлен тем, что увидел в городе, который является символом и витриной китайских реформ – однако с реформами всё равно решил не связываться.

При этом Ким Чен Нам демонстрирует замечательно здравое (и циничное) о отношение к идеологическим вывертам: «Когда в Северной Корее говорят о создании сильной державы, они говорят, что это должна быть держава, сильная в идеологическом, военном и экономическом отношении. Поскольку идеологию увидеть нельзя, то достаточно просто заявлять, что держава идеологически сильна – и можно считать, что она идеологически сильна. А вот экономика – это наука, основанная на цифрах».

Не имеет иллюзий Ким Чен Нам и по поводу состояния северокорейской экономики: «Когда люди живут в такой нищете, все эти разговоры о «сильном и процветающем государстве» лишены смысла». Не возлагает он и особых надежд на привлечение инвесторов в нереформированную северокорейскую экономику: «Нет ни одного человека, который бы стал инвестировать в Северную Корею, где нет ни системы, ни законодательства, которые бы обеспечивали безопасность инвестиций».

Другая горячая тема – это тема передача власти по наследству, которая превратила Северную Корею в коммунистическую монархию (впрочем, от коммунизма и социализма в реальной Северной Корее осталось очень мало). По этому поводу Ким Чен Нам тоже занимает двойственную и, скорее всего, вполне реалистическую позицию. С одной стороны, он говорит, что сам не согласен с принципом наследования власти. Более того, Ким Чен Нам утверждает, что даже сам его отец Ким Чен Ир изначально был против идеи с наследственной передачи власти и изменил свое мнение лишь в последние годы жизни. Более того, Ким Чен Нам признаёт, что в современных условиях абсолютная монархия является не просто анахронистическим и феодальным институтом (он использовал именно эти слова), но и превращает Северную Корею в объект насмешек в глазах международного сообщества: «Сейчас, после того, как прошло время феодальных династий, принцип наследования власти по наследству не может не стать объектом иронической усмешки».

В то же время Ким Чен Нам неоднократно оговаривается, что зрения передача власти по наследству является отчасти неизбежной в северокорейских условиях, ибо население страны воспринимает такую передачу власти как естественную и нормальную (хотя Ким Чен Нам не использует умное слово «легитимность», имеет он в виду именно это). Он сказал: «Северокорейское население привыкло следовать за «родом с горы Пэктусан», так что думается, что в случае появления приемника, с этим родом не связанного, может возникнуть нестабильность […] Хотя я и выступаю против передачи власти по наследству, наследование нельзя не проводить, исходя из соображений сохранения внутренней стабильности». Эта мысль в книге звучит неоднократно: при всей своей странности, причудливости и анахронистичности, передача власти по наследству может иметь политический смысл, так как вносит вклад в сохранение политической стабильности в Северной Корее (а нестабильность там, как неустанно подчёркивает тот же Ким Чен Нам, опасна для всех). Именно этим Ким Чен Нам объясняет то признание и косвенную поддержку, которую оказывает наследственной передаче власти Китай: «Китай не столько поддерживает наследственную передачу власти [как таковую], сколько выражает понимание по поводу наследования, ибо заинтересован в сохранении внутриполитической стабильности в Северной Корее».

Тему стабильности Ким Чен Нам тоже поднимал неоднократно – судя по всему, он этой темой весьма озабочен, что, в свою очередь, отражает приоритеты и фобии нынешней северокорейской верхушки. Он неоднократно подчеркивал, что кризис в Северной Корее не нужен никому и что внешний мир не должен препятствовать тем мерам, которые направлены на поддержание стабильности внутри КНДР, какими бы странными эти меры не были.

Как и следовало ожидать, в книге поднимается и тема ядерного оружия. По этому вопросу Ким Чен Нам выражает поддержку ядерной политики КНДР, по сути, повторив обычный (и, в общем-то, не такой уж необоснованный) аргумент: «если всем можно, то почему нам нельзя?» Ким Чен Нам подчеркивает, что создание ядерного оружия является вполне закономерным решением в условиях той враждебности, с которой сталкивается КНДР.

Разумеется, в книге часто встаёт и вопрос о китайском факторе, обсуждается отношение КНР к корейским делам и самому Ким Чен Иру, который вот уже почти пятнадцать лет проживает в Макао, то есть на территории, находящейся под юрисдикцией Пекина. В целом Ким Чен Нам отзывается о Китае достаточно дружелюбно, но без излишнего энтузиазма. В частности, Ким Чен Нам сказал, что Китай, дескать, не собирается без крайней необходимости вмешиваться во внутренние дела КНДР и что Китай по большому счету волнует лишь сохранение стабильности на его границах (скорее всего, именно так дело и обстоит). С другой стороны, Ким Чен Нам отмечает, что в настоящее время Китай устанавливает контроль над северокорейской экономикой: «Китайская стратегия инвестиций в Северную Корею в средне- и долгосрочном плане направлена на подчинение северокорейской экономики, и с точки зрения Северной Кореи эту стратегию приветствовать невозможно».

Эти замечания представляют особый интерес потому, что Ким Чен Нама многие считают потенциальным «пекинским кандидатом» в случае каких-то неожиданных поворотов ситуации в Северной Корее. Подразумевается, что если в Северной Корее к власти придет прокитайский режим (а такой сценарий в долгосрочной перспективе представляется достаточно вероятным), то именно Ким Чен Нам может стать формальным руководителем такого режима.

Ким Чен Нам прямо говорит, что китайские власти, с одной стороны, следят за ним, а с другой стороны, его охраняют. Впрочем, к постоянному присутствию в своем непосредственном окружении агентов разнообразных держав и всяких прочих людей в штатском Ким Чен Нам относится в самом буквальном смысле слова по-философски: «Являться объектом то ли слежки, то ли охраны – такова уж моя судьба, которую нельзя изменить. Лучше всего жить, наслаждаясь своей судьбой, если её изменить нельзя».

При этом Ким Чен Нам всячески подчеркивает, что в настоящее время он не имеет отношения к северокорейской политике. Не исключено, кстати, что и само решение выйти на контакт с иностранной прессой связано, в первую очередь, с желанием дистанцироваться от официального Пхеньяна, политику которого Ким Чен Нам в, общем, не слишком одобряет, хотя иногда, кажется, и считает неизбежным злом. В любом случае в письмах интервью постоянно звучат замечания о том, что сам Ким Чен Нам, дескать, никакого отношения к северокорейской политике не имеет, никакого влияния на нее не оказывает и, главное, ни иметь отношения, ни оказывать влияния не желает.

Показательно, кстати, что Ким Чен Нам сказал, что за свою жизнь он ни разу не встречался со своим братом по отцу Ким Чен Ыном. Это представляется весьма вероятным. Ким Чен Ир имел несколько домов, по одному для каждой из своих подруг, так как ему совсем не улыбалась перспектива иметь дело с проблемами, которые неизбежно принесло бы неконтролируемое общение между детьми этих соперничающих женщин, а также и между самими женщинами. С другим своим братом по отцу – Ким Чен Чхолем – Ким Чен Нам, по его словам, встречался несколько раз за границей.

Если верить прессе, то отношения между Ким Чен Намом и его сводным братом являются крайне напряжёнными. Из интервью трудно сказать, насколько эти утверждения правдивы. Очевидно, что Ким Чен Нам стремится не бросать брату вызов напрямую (что, в общем-то, вполне понятно), однако, кажется, что и особой симпатии к брату он не испытывает.

Каково же отношение к отцу, которого он всегда именует официально-уважительным термином «пучхин»? Представляется, что отца Ким Чен Нам любит и уважает, местами – даже пытается защитить его от обвинений и переложить ответственность на злых и коррумпированных чиновников. В то же время Ким Чен Нам понимает, что в действительности немалая ответственность за печальные события, происходящие у него на родине, лежит именно на отце.

Является ли появление книги сигналом того, что Ким Чен Нам решил стать самостоятельной политической фигурой? Или, наоборот, появление этой книги – свидетельство его желания отстраниться от политики и снять с себя ответственность за происходящее на родине? Ответы на эти вопросы пока остаются неизвестными. Но в любом случае выход в свет книги Ким Чен Нама – это немалое политическое событие.

Источник: http://tttkkk.livejournal.com