Политический переполох в Поднебесной

Константин Сыроежин

Несмотря на демонстрируемое политическим руководством КНР спокойствие и уверенность за будущее страны, в реальности социально-политическая ситуация в стране далека от стабильной. Об этом свидетельствуют как участившиеся акции социального протеста и обострение ситуации в национальных районах, так и обнажившийся в начале текущего года кризис в высшем руководстве КНР.

Снятие со всех занимаемых постов Бо Силая – одного из главных претендентов на членство в Постоянном комитете (ПК) Политбюро ЦК КПК 18-го созыва, исключение его из рядов КПК, вывод из числа депутатов ВСНП и начало судебного процесса по его делу; вынесение его супруге Гу Кайлай смертного приговора; осуждение на 15 лет тюрьмы ближайшего помощника Бо Силая Ван Лицзюня, а также арест и начало судебного разбирательства над большой группой связанных с Бо Силаем региональных чиновников – все это свидетельства серьезного противостояния между различными группами внутри политического класса КНР.

Это противостояние имеет своей первоосновой выбор модели социально-экономического и политического развития КНР. Клану Цзян Цзэминя (к которому принадлежат Бо Силай и Чжоу Юнкан), исповедующему консервативные методы управления, противостоит клан Ху Цзиньтао, членов которого условно называют реформаторами. Отсутствие консенсуса и нежелание доводить дело до открытого конфликта и явились первопричиной того, что КПК начала терять свои позиции в обществе и была вынуждена максимально оттягивать проведение политических преобразований, пытаясь откупиться от населения экономическими успехами, нивелировать накопившиеся проблемы за счет стабильно высокого экономического роста. Однако сегодня эта тактика оказалась на грани краха.

Дело Бо Силая обнажило главную проблему современного Китая – стало очевидно, что КПК теряет свое влияние в обществе, в высшем руководстве не только нет единства относительно методов управления страной, но и имеет место открытая политическая борьба. Какова бы ни была истинная причина краха Бо Силая, вполне очевидно, что связан он с политической борьбой в руководстве ЦК КПК.

Во-вторых, дело Бо Силая открыто продемонстрировало секрет Полишинеля – в коррупционные схемы вовлечены практически все чиновники, в том числе и высшее руководство КПК и КНР, а принимаемые ЦК КПК и Госсоветом КНР жесткие меры по борьбе с коррупционерами имеют своей целью не столько предотвращение этого явления, сколько устранение политических конкурентов.

ЦК КПК пришлось признать неприятную для него истину – личные материальные интересы преобладают в настроениях правящего класса. Партийная дисциплина и жесткая борьба с коррупцией отчасти сдерживают их, но изменить ситуацию не могут. Не случайно возникновение в современном Китае феномена «голого чиновника»[1], число которых растет с каждым днем. По данным China Economic Weekly, за 2000–2011 годы только во время попытки сбежать за границу с незаконно приобретенными ценностями были задержаны 18 487 чиновников. Но истинные масштабы этого явления показывает другая цифра – по данным опубликованного в декабре 2011 года отчета вашингтонской исследовательской организации Global Financial Integrity, за период 2000–2009 годов незаконный отток денег из КНР составил 2,74 трлн. долларов.

Согласно данным Академии общественных наук КНР, около 75 процентов высших чиновников попадают под характеристику «голый чиновник». А согласно оценкам гонконгского журнала Trend, около 90 процентов членов и кандидатов в члены ЦК КПК, а также членов Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины (ЦКПД) имеют родственников, которые живут или работают за границей. Аналогичные тенденции выявлены и в среде китайских миллионеров. По ряду данных, 90 процентов китайских миллионеров – это родственники партийных функционеров. Среди 3220 китайцев, личное состояние которых превышает 100 млн. юаней (15,9 млн. долл.), только 288 не являются детьми чиновников.

Третья обнажившаяся проблема – признание высшим руководством КПК того факта, что центральные власти теряют контроль над местными органами власти, над руководством низовых организаций партии и над сельскими парткомами. По мнению председателя ЦКПД Хэ Гоцяна, это «результат ухудшения отношений между центральным и провинциальными партийными комитетами, что привело к кризису, который может повлиять на осуществление курса партии в политической и идеологической областях».

Согласно опубликованным 12 июля 2012 года результатам соц­опроса, три самые крупные проблемы, стоящие перед китайским обществом, это коррупция (80,35 процента), недостаточная степень демократизации (53,4) и социальная несправедливость (51,65). Причем корнем этих проблем и тормозом развития страны большинство опрошенных назвали социальный слой олигархов.

Это создает серьезный вызов как для сегодняшнего руководства КНР, так и в особенности для руководителей «пятого поколения». Суть этого вызова – все более актуализирующийся кризис доверия к властям («власти коррумпированы, не прислушиваются к простым людям, работают преимущественно в личных интересах и выражают интересы только правящего класса») и утрата КПК своего авторитета и способности эффективно осуществлять управление.

Как результат – признание руководством КПК и КНР необходимости проведения политической реформы[2]. Правда, хотя китайские лидеры и понимают необходимость демократических преобразований, пока они не имеют окончательного варианта их проведения без угрозы внутриполитической дестабилизации и утраты КПК монополии на политическую власть.

Политическая реформа, необходимость которой признается сегодняшним руководством, должна стать своего рода ребрендингом власти КПК и позволить облегчить решение целого ряда структурных проблем (в том числе и проблему коррупции). Предполагается, что проведением реформы займутся Си Цзиньпин и другие представители «пятого поколения». А чтобы им никто не мешал и «не раскачивал лодку», нынешние лидеры КНР приняли решение зачистить политическое пространство от неомаоистов из числа «новых левых». И свидетельство тому дело Бо Силая.

Бо Силай как «зеркало» внутриэлитных проблем

Причины, по которым именно Бо Силай оказался жертвой политической борьбы, лежат на поверхности. Он слишком выделялся из общей массы китайских чиновников, пользовался поддержкой не только значительной части политического класса, но и командного состава НОАК, по сути возглавлял движение «новых левых», а главное – пользовался популярностью у простого народа, чем в совокупности представлял угрозу как для уходящей команды тандема Ху – Вэнь, так и в особенности для ее преемников.

Бо Силай – один из самых ярких представителей так называемой «партии принцев» – детей основателей и первых руководителей КПК и КНР. Его отец Бо Ибо – один из руководителей революции в Китае, входящий в так называемую «восьмерку бессмертных», член Политбюро ЦК КПК в 1956–1966 годах и в 1979–1982-м после реабилитации, заместитель премьера Госсовета в 1956–1965-м и в 1979–1982 годах. Умер 15 января 2007 года в Пекине в возрасте 98 лет.

Высокая позиция отца позволила Бо Силаю поступить в лучший в Китае Пекинский университет, а позднее окончить Академию общественных наук КНР и начать головокружительную карьеру.

Пока отец был жив, Бо Силаю прощалось многое, тем более что двигался он в точном соответствии с курсом партии, заданным Цзян Цзэминем, в чью группировку он входил и чьи указания исполнял.

Проблемы у него начались сразу после смерти отца. Накануне XVII съезда КПК (октябрь 2007 года) бывшему тогда министру торговли Бо Силаю не удалось стать заместителем премьера Госсовета. Сказались судебные иски с обвинением в геноциде по отношению к сторонникам движения «Фалуньгун»,  поданные на него во многих странах. Но главной причиной, по-видимому, явилось нежелание Вэнь Цзябао брать его в свою команду. Вэнь Цзябао удалось заручиться поддержкой многих старых кадров, которые ненавидели Бо Силая за его равнодушное отношение к своим родственникам во время «культурной революции» и считали его «вероломным и подлым человеком». В годы «культурной революции» ради того, чтобы доказать свою политическую благона­дежность, Бо Силай донес на своего отца и публично заявил о том, что отрекается от него.

Хотя Бо Силай был избран членом Политбюро ЦК КПК, его решили отправить подальше от центра, назначив на весьма значимый, но все-таки второстепенный пост секретаря парткома города Чунцин.

Однако именно Чунцин сделал Бо Силая одним из самых популярных политиков современного Китая и превратил его в угрозу как для сегодняшнего тандема Ху – Вэнь, так и для их преемников.

Первым масштабным подвигом, прославившим Бо Силая на весь Китай, стала кампания по борьбе с коррупцией в Чунцине, которая получила название «Мочить зло!» Крестовый поход против коррупционеров и триад Бо Силай объявил весной 2009 года. В рамках этой кампании были арестованы свыше 3,3 тыс. человек. Сотни из них были осуждены на длительные сроки, включая более 100 чиновников городской администрации.  В ходе проверок была расформирована вся городская полиция, многие офицеры которой отправились за решетку.

Борьбу с триадами и «оборотнями» возглавил замначальника полиции Ван Лицзюнь, который вскоре стал начальником управления общественной безопасности, вице-мэром и правой рукой Бо Силая. Именно Ван Лицзюнь начал практиковать методы борьбы с коррупционерами, которые до него использовались в Китае крайне редко. Подчиненные Вана врывались к подозреваемым по ночам без санкции суда. Чиновники попросту исчезали на несколько недель, а затем появлялись уже в суде – сломленные, готовые во всем признаться и сдать всех подельников.

Любопытно и то, что сведения о том, как партийный секретарь и его верный помощник каленым железом выжигают коррупцию, часто попадали в блоги и на интернет-форумы, а оттуда – в СМИ. Похоже, эту информацию по указанию Бо Силая «сливали» сами сотрудники чунцинского горкома.

Эффект был просчитан очень грамотно: жители города, а затем и других регионов все более восторженно отзывались о решительном секретаре, который борется с самым ненавистным пороком китайской системы – коррупцией.  А методы, находившиеся за гранью закона, никого особо не смущали. Уставшие от коррупции чиновников люди были готовы петь осанну любому политику, который сумеет ее обу­здать. Поэтому Бо Силая восхваляли, а о деятельности Ван Лицзюна даже сняли телесериал.

Заработав очки на ниве борьбы с коррупцией, Бо Силай взялся за другую проблему китайского общества – отсутствие какой-либо внятной моральной и идеологической основы, кроме всеобщего желания зарабатывать много денег, покупать вещи престижных западных брендов и иметь как можно больше сексуальных партнеров.

Для «борьбы с моральным разложением» чиновников парторганизация Чунцина под руководством Бо Силая стала продвигать коллективистские ценности времен Мао Цзэдуна, приправляя их идеями национализма.

В 2009 году мэрия Чунцина начала кампанию по пропаганде идей Мао Цзэдуна: горожане стали получать SMS с цитатами из «Великого кормчего». Затем появились рингтоны с популярными песнями эпохи Мао. Позднее стали практиковаться массовые фестивали песен тех времен.

При этом Бо Силай старался не надоедать населению экскурсами в марксизм-ленинизм, а делал основной акцент на теме социальной справедливости – еще одном больном вопросе современного Китая.

Параллельно в Чунцине проводились и масштабные экономические эксперименты. Была запущена биржа по торговле земельными участками, что позволило крестьянам получать значительные доходы от уступки прав на земли, которые раньше девелоперы забирали за бесценок, подкупив местных чиновников. Реформирована система прописки, что дало возможность переселенцам из села пользоваться социальными благами горожан.

С 2011 года эксперты, СМИ и рядовые граждане Китая заговорили о появлении в стране новой «чунцинской модели» развития. Главными ее чертами стала борьба за социальную справедливость, забота о наименее защищенных слоях общества, коллективизм, патриотизм и опора на патерналистское государство.

Чунцин стал местом паломничества для многих видных ученых, которые представляли набиравшее силу движение «новых левых» – сторонников сильного государства как гаранта социальной справедливости. Эта модель начала продвигаться как альтернатива действующей либеральной «гуандунской модели».

Дошло до того, что «Жэньминь жибао» – рупор КПК – на первой полосе опубликовала статью, пропагандирующую успехи «чунцинской модели» и косвенно дающую понять, что этот опыт заслуживает распространения в масштабах страны, а «герой Чунцина» Бо Силай достоин стать одним из членов Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК.

Инициированное Бо Силаем в Чунцине движение «восхваление красного и уничтожение черного» хорошо ему послужило.

Во-первых, он завоевывает национальное признание как способный руководитель, умеющий в отличие от бездействующего руководства в Пекине эффективно действовать и решать актуальные для простого народа проблемы.

Во-вторых, он избавился от чиновников, лояльных к прежнему руководству Чунцина – Хэ Гоцяну и Ван Яну, которые являются его конкурентами в борьбе за должность члена ПК Политбюро ЦК КПК.

В-третьих, он с легкостью присвоил богатство бизнесменов, используя его в целях политической кампании и для вознаграждения своих политических союзников.

В-четвертых, он постепенно превратился в одного из лидеров «новых левых», предлагающих альтернативную программу развития КНР и имеющих серьезные связи не только в политическом руководстве КНР, но и в высшем руководстве НОАК.

Наконец, он завоевал симпатии простого народа, который рассматривал его действия как направленные на борьбу с коррупцией и отвечающие идеалам социальной справедливости. В 2009 году, по опросам читателей «Жэньминь жибао», он стал «человеком года» в Китае.

Нельзя не обратить внимания и на тот факт, что Бо Силай, как один из наиболее активных членов «партии принцев», имел обширные связи среди членов этой «партии», в том числе и из числа руководства НОАК. Среди наиболее близких к нему называются: генерал-лейтенант Чжан Хайян – политкомиссар Второго артиллерийского подразделения (ядерные силы КНР) и бывший политкомиссар Чэндуского военного округа, а также генерал-лейтенант Лю Юань – политкомиссар Главного управления тыла и сын Лю Шаоци. Некоторые источники считают близким к Бо Силаю генерал-лейтенанта Чжан Юся, – относящегося к «партии принцев» командующего Шэньянским военным округом, а также главу службы охраны премьер-министра Вэнь Цзябао, заместителя командира Центрального гвардейского полка Ли Жуньтяня, который якобы передавал Бо Силаю информацию о проблемах в высшем руководстве КПК, включая Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао.

Некоторые эксперты пишут о том, что Бо Силай использовал боеприпасы, хранящиеся на складах НОАК, и базы ядерного оружия в горах Чунцина, чтобы усилить свою военную мощь. Кроме того, он готовил землянки, чтобы вести длительную войну. Он был уверен, что как только его интересы столкнутся с интересами центрального правительства КПК, то у него будет сила, чтобы противостоять ему.

Трудно сказать, так ли это было на самом деле, но фактом является то, что, когда в ноябре 2011 года Ху Цзиньтао был на саммите АТЭС, Бо Силай без согласования с ним провел военные учения в Чунцине, тем самым дерзнув показать, что имеет достаточно возможностей для военного переворота.

Своим присутствием учения почтили: Лян Гуанле – член ЦВС и министр обороны КНР; командующий (Ли Шимин), политкомиссар (Тянь Сюсы) и заместитель политкомиссара (Лю Чанинь) Чэндуского военного округа, Ян Цзиньшань – командующий Тибетским военным округом; Цзян Цзюйфэн – губернатор провинции Сычуань, Чжао Кэчжи – губернатор провинции Гуйчжоу, Хуан Цифань – мэр города Чунцин, Ли Цзихэн – губернатор провинции Юньнань.

Наконец, Бо Силай при помощи Ван Лицзюня организовал систему прослушки разговоров высокопоставленных чиновников, прибывающих в Чунцин с проверками, а также сбор компромата на высшее руководство КПК и КНР[3].

Насколько можно судить по периодически становящимся достоянием гласности фактам личной жизни высшего руководства КНР и КПК, там все не без греха. И возможно, Бо Силаю простили бы проступки его жены и его личную вовлеченность в масштабные коррупционные и преступные сделки. Однако он совершил то, что в среде политического класса не прощается.

Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао ждали лишь удобного случая, чтобы раз и навсегда избавиться от опасного конкурента, и такой случай предоставил ближайший помощник Бо Силая по его криминальным делам Ван Лицзюнь.

Предательство Ван Лицзюня

Формальной причиной вынужденной отставки Бо Силая стал инцидент с одним из его ближайших соратников еще со времен работы в городе Далянь и правой рукой в борьбе с преступностью и коррупцией в Чунцине вице-мэром и главой управления общественной безопасности города Чунцин Ван Лицзюнем.

И хотя по своей фабуле это история больше похожа на детектив, тем не менее именно она сформировала условия, обеспечивающие падение Бо Силая с политического олимпа, а потому в ней вполне очевиден политический контекст.

2 февраля 2012 года Ван Лицзюнь неожиданно понижается в должности и переводится в управление культуры, образования и охраны окружающей среды. 5-го он говорит о важности своей новой работы, а 6 февраля бежит в Чэнду и в течение суток укрывается в здании генерального консульства США, добиваясь политического убежища[4].

Бо Силай бросает на его поиски и возвращение в Чунцин значительные силы,  однако Ван Лицзюнь сдается представителям генпрокуратуры КНР и ЦК КПК, специально с этой целью прибывшим в Чэнду.

Эта группа доставляет Ван Лицзюня в Пекин. После этого Ван Лицзюнь, по официальным данным, берет отпуск «в связи с сильным переутомлением». Однако уже через неделю официально объявляется о том, что Ван Лицзюнь снят со всех постов и в отношении него начато расследование.

17–18 сентября в городе Чэнду – административном центре провинции Сычуань, состоялся суд над Ван Лицзюнем. Он был обвинен по нескольким статьям: в «попрании закона в корыстных целях» (прекрасно зная, что Гу Кайлай находилась под подозрением в преднамеренном убийстве, умышленно покрывал ее); «попытке измены Родине» и «дезертирстве» (как госслужащий, имеющий доступ к государственным секретам, без разрешения оставил свой пост и скрылся в генконсульстве США в г. Чэнду); «злоупотреблении служебным положением» (фабрикация уголовных дел, незаконные проверки и прослушки) и «взяточничестве» (по версии следствия, он совершил правонарушения в интересах взяткодателей и получил от них 3,05 млн. юаней).

Поскольку Ван Лицзюнь дал показания на Бо Силая и помог в расследовании «дела Хэйвуда», а также «раскрывал крупнейшие преступления и нарушения закона, совершенные другими лицами», и «сделал большой вклад в защиту правопорядка», вердикт оказался сравнительно мягким. По совокупности Ван Лицзюнь был приговорен к 15 годам тюремного заключения и лишению политических прав сроком на один год.

В ходе следствия выяснилась и такая пикантная подробность, что еще 28 января 2012 года Ван Лицзюнь сообщил «главе комитета КПК Чунцина», что подозревает Гу Кайлай в убийстве британского бизнесмена Нила Хэйвуда, а на следующий день глава парткома его обругал и отвесил пощечину. В пространном сообщении агентства «Синьхуа» по делу Ван Лицзюня приводятся слова его заместителя Го Вэйго, который якобы при этом присутствовал: «Конфликт разгорелся после того, как Ван Лицзюня ударили».

Возможно, такой разговор действительно имел место. Но вряд ли именно он стал основной причиной опалы Ван Лицзюня и заставил его искать убежище в генконсульстве США. Если бы Бо Силай хотел избавиться от Ван Лицзюня, он сделал бы это без лишнего шума и не переводя его на другую должность. Ван, много лет проработавший под руководством Бо Силая и являвшийся исполнителем всех щекотливых поручений, не мог этого не понимать.

Скорее всего, разговор Ван Лицзюня с Бо Силаем имел несколько иную тональность. Ван Лицзюнь знал истинную причину смерти Нила Хэйвуда и хранил улики – образцы крови, волос и т. д. И когда он почувствовал, что под него начали «копать»,  он обратился за поддержкой к Бо Силаю, а для большей убедительности намекнул, что может придать огласке известные ему обстоятельства смерти Нила Хэйвуда.

По-видимому, шантаж успеха не имел. Уверенный в своей неприкосновенности и заручившийся поддержкой влиятельных лиц в руководстве КНР и КПК, Бо Силай счел за лучшее просто убрать Ван Лицзюня с «линии огня». Однако он не учел того, что расследование по делу Ван Лицзюня инициировано более могущественными людьми, нежели покровители Бо Силая, а его главной целью является он сам.

Во всяком случае, только этим можно объяснить отсутствие обращения Ван Лицзюня к его самому высокому начальнику, главе политико-юридической комиссии ЦК КПК Чжоу Юнкану; оперативный выезд специальной группы генпрокуратуры и ЦКПД в Чэнду для задержания Ван Лицзюня и его вывоз в Пекин; стремительное отстранение Бо Силая от всех занимаемых им постов; создание условий, ограничивающих деятельность Чжоу Юнкана и всего клана Цзян Цзэминя, а также настойчивое требование руководства КНР к властям США вернуть документы, переданные Ван Лицзюнем представителям генерального консульства США в Чэнду[5].

Скорее всего, эти документы были переданы китайской стороне. Почти наверняка можно предположить, что и Ван Лицзюнь не молчал. Поняв, что Бо Силай и его покровители решили сделать его «козлом отпущения», он начал «сливать» компромат на них. И первое, за что ухватилось следствие, была высказанная Ван Лицзюнем в генконсульстве США в Чэнду и наверняка подтвержденная в ходе начавшегося расследования версия о причастности семьи Бо к гибели Нила Хэйвуда.

Скандал приобрел международные масштабы. Британские власти потребовали возобновления расследований обстоятельств гибели британского гражданина, и власти КНР не могли не согласиться с этим.

Дело Хэйвуда

Британский гражданин Нил Хэйвуд был найден мертвым в номере одной из гостиниц Чунцина в 15 ноября 2011 года. Официальная версия – отравление алкоголем. Следствие было проведено оперативно, а труп, даже без проведения вскрытия, кремирован. Причины столь стремительного «расследования» вполне объяснимы: во-первых, связаны они с личностью погибшего, а во-вторых, с тем, что он был тесно связан с именем Бо Силая.

Естественно, что руководил «расследованием» Ван Лицзюнь, который постарался не только скрыть все полученные в ходе расследования улики, но обзавестись компроматом на своего шефа Бо Силая. Во всяком случае, если верить сегодняшней информации, уже тогда ему было понятно, что Нил Хэйвуд был убит, причем не без помощи супруги Бо Силая Гу Кайлай.

Что на самом деле происходило между Хэйвудом, Бо Силаем, Гу Кайлай и их сыном Бо Гуагуа, достоверно неизвестно. Слухов много, и некоторые из них шокируют. Доказано лишь, что Хэйвуд был посредником семьи Бо в переводе нажитых ими капиталов за пределы Китая. В материалах следствия фигурировала цифра 6 млрд. долларов.

Второй неопровержимый факт – Нил Хэйвуд был отравлен лично женой Бо Силая Гу Кайлай, которой помогал охранник семьи Бо Чжан Сяоцзюнь. Ван Лицзюнь непосредственного участия в совершении убийства не принимал, хотя, по версии следствия, был в курсе происходящего (Гу Кайлай рассказала ему о факте убийства буквально на следующий день, и он скрыто записал этот разговор) и сделал все возможное, чтобы скрыть как сам факт убийства, так и участие в нем Гу Кайлай.

41-летний Нил Персивал Хэйвуд – личность довольно примечательная. Владевший китайским языком как родным и женившийся на китаянке, он работал в качестве консультанта Aston Martin в Пекине, а также оказывал консультационные услуги другим западным компаниям. В частности, в HL Consulting он вел покупку Volvo китайским холдингом Zhejiang Geely. Помимо этого он занимался сбором информации в интересах Hakluyt & Co – британской компании стратегической экономической разведки, основанной бывшими работниками разведки MI6. По-видимому, Хэйвуд особо и не скрывал своих связей с британской разведкой. Во всяком случае, среди иностранцев, живущих в Китае, он запомнился тем, что разъезжал по Пекину в «Ягуаре» с номером 007.

Нил Хэйвуд начал свою карьеру в Китае с Даляня, где в середине 1990-х и познакомился с семьей Бо Силая. Знакомство произошло через жену Хэйвуда, имевшую вес в партийных кругах города. По утверждению представителя семьи Бо, отношения были просто дружественные и не касались бизнеса, хотя Хэйвуд и оказал протекцию сыну Бо Силая Бо Гуагуа, который окончил престижную частную британскую школу Harrow, а затем учился в Balliol College в Оксфорде.

Однако, по данным нового расследования, это было не совсем так. Именно через него семья Бо осуществляла переводы своих средств за рубеж, что и явилось предполагаемой причиной его смерти. Хэйвуда погубила его жадность, за очередной перевод средств он запросил непомерную цену, угрожая в случае невыполнения его условий «сдать» семью Бо Силая китайским властям.

По иронии судьбы его угрозу на практике реализовал второй близкий к семье Бо Силая человек – Ван Лицзюнь. Именно им впервые была озвучена версия о причастности Гу Кайлай к смерти Хэйвуда. После того как он начал давать показания генпрокуратуре и ЦПКД последовало освобождение Бо Силая от обязанностей секретаря парткома города Чунцин и возобновление расследования по делу Нила Хэйвуда.

Полиция составила подробнейший план действий. Было проведено 394 опроса свидетелей и людей, причастных к делу. Собрано более 200 улик и вещественных доказательств. По результатам расследования был подготовлен отчет в 16 частях на 1468 страницах. И в этом отчете, думается, не только доказывался факт участия Гу Кайлай в убийстве Хэйвуда, но и содержалась информация об иной противоправной деятельности семьи Бо и Хэйвуда. Во всяком случае, китайский Интернет сегодня изобилует подобной информацией, в том числе и по широкомасштабному бизнесу семьи Бо, связанному с продажей человеческих органов и тел.

10 апреля по подозрению в убийстве Нила Хэйвуда были арестованы Гу Кайлай и Чжан Сяоцзюнь.

В конце июня сообщалось, что Гу Кайлай призналась в убийстве Хэйвуда и переводе за границу полученных незаконным путем средств. Кроме того, она призналась в получении крупных взяток от многочисленных предприятий в Китае, используя влияние и положение мужа. Причем, продолжалось это на протяжении более 20 лет, когда Бо Силай занимал должности мэра города Далянь, губернатора провинции Ляонин, министра торговли КНР и секретаря парткома города Чунцин.

Гу Кайлай рассказала следствию, что для того, чтобы спрятать полученные незаконным путем доходы, она с помощью родственников и друзей перевела 6 млрд. долл. на счета в банки США и Великобритании, а Нил Хэйвуд помогал ей открывать эти счета и конвертировать юани в иностранную валюту.

Именно к нему она обратилась с просьбой переправить за границу крупную сумму денег и в ставшем роковым для Хэйвуда случае. Хэйвуд запросил высокий процент за услугу и пригрозил рассказать о махинациях, если Гу Кайлай откажется. Как заявила Гу Кайлай на процессе, «для меня это была не просто угроза. Все это подтверждалось действиями. Я испытала настоящий психологический срыв, когда осознала, что опасности может подвергнуться и мой сын».

Она попросила Чжан Сяоцзюня организовать встречу с Хэйвудом в отеле 13 ноября 2011 года. Там Гу Кайлай напоила своего обидчика вином. Когда Хэйвуд опьянел, его затошнило и он попросил воды. Гу Кайлай взяла заранее подготовленный яд и вылила его в рот Хэйвуду, отравив его. Чтобы скрыть следы отравления цианистым калием, Гу Кайлай разбросала по комнате наркотики, создав картину передозировки, и оставила на двери табличку «Не беспокоить».

26 июля Генпрокуратура КНР предъявила Гу Кайлай и Чжан Сяоцзюню официальное обвинение в убийстве Нила Хэйвуда. Слушание по делу состоялось 9 августа. В зале суда в городе Хэфэй собралось более 140 человек. Родственники и друзья подсудимой, родные Нила Хэйвуда, дипломаты из британского посольства в Китае и китайские журналисты. Заседание продолжалось семь часов, судья выслушал показания свидетелей обвинения и подсудимых, что, по заключению агентства «Синьхуа», «позволило практически полностью восстановить картину событий».

20 августа суд города Хэфэй провинции Аньхой огласил приговор по делу Гу Кайлай. Официальная версия следствия и суда, подкрепленная признанием Гу Кайлай – у нее возникли разногласия с бизнес-партнером Нилом Хэйвудом, который впоследствии начал угрожать нанести вред ее сыну Бо Гуагуа, что и вызвало решение убить его. Гу Кайлай отравила британца в номере отеля в городе Чунцине, а Чжан Сяоцзюнь помогал ей в этом.

Согласно решению суда, Гу Кайлай была приговорена к смертной казни с двухлетней отсрочкой. В китайской правоприменительной практике это, скорее всего, означает замену в будущем высшей меры наказания тюремным заключением, сначала пожизненным, а затем и просто на длительный срок. Не исключено, что за примерное поведение Гу Кайлай может быть досрочно амнистирована.

Подельник Гу Кайлай Чжан Сяоцзюнь приговорен к 9 годам тюремного заключения. Кроме того, от 5 до 11 лет тюрьмы получили четверо сотрудников полиции города Чунцин, обвиненные в сокрытии убийства в ноябре 2011 года. Бывший заместитель начальника управления общественной безопасности Го Вэйго был приговорен к 11 годам. Бывший начальник отдела криминальной полиции Ли Ян – к 7 годам. Бывший руководитель отдела технического расследования Ван Пэйнфэй и бывший заместитель начальника отделения полиции района Шапинба города Чунцин – к 5 годам.

Все обвиняемые признали свою вину и отказались обжаловать приговор. А сама Гу Кайлай в своей речи на суде подчеркнула: «Я считаю этот приговор справедливым, он полностью отражает уважение нашего суда к законам, фактам и особенно к человеческой жизни».

Казалось бы, можно поставить на этом точку, но не все так просто. Очень многое на суде оказалось за кадром, а главное – остается открытым вопрос о том, как этот судебный процесс скажется на дальнейшей судьбе Бо Силая, да и на политическом будущем всего Китая.

Странности китайского правосудия

Ничего подобного в КНР не было с 2007 года, когда был смещен за коррупцию руководитель партийной организации Шанхая. Но тогда скандал не вышел на международный уровень. А на сей раз в него оказались вовлечены дипломатические представительства США, Англии и Франции, а само повторное расследование по делу Хэйвуда было возобновлено, в том числе по настоянию британского МИД.

Однако, думается, процесс состоялся бы и без вмешательства британского МИД. Возможность доказать факт участия Гу Кайлай в убийстве Хэйвуда давала прекрасный повод сразу решить несколько задач.

Во-первых, окончательно убрать с политической сцены ее супруга и опасного соперника для руководителей «пятого поколения» Бо Силая.

Во-вторых, начать наступление на группировку «леваков» и провести перед намеченным на ноябрь XVIII съездом КПК масштабную кадровую зачистку, в том числе и в высшем руководстве НОАК.

В-третьих, показав, что перед законом равны все, а КПК решительно борется с «прогнившими кадрами», попытаться подправить изрядно подпорченный коррупционными скандалами и бесчинством чиновников имидж КПК и партийного руководства.

Опубликованная 11 апреля редакционная статья «Жэньминь жибао» прямо подчеркивала: «Факты свидетельствуют о том, что КПК представляет интересы народа, находится под контролем населения, решительно выступает против коррупции, проводит тщательные расследования дел, касающихся нарушения закона и дисциплины… Вне зависимости от лиц и должностей, в случае нарушения партийной дисциплины и закона страны, должны быть предприняты строгие меры. Перед законом равны все, в партии не разрешается иметь специальный статус члена, который превосходил бы закон, никто не может вмешиваться в осуществление законодательных норм, любой нарушитель не будет оставаться безнаказанным».

И вначале казалось, что процесс будет показательным. Во всяком случае, об этом говорили факты решительного наступления тандема «Ху Цзиньтао – Вэнь Цзябао» на позиции «леваков» и лично Бо Силая. Но затем что-то, по-видимому, пошло не так, и тандем решил «придержать лошадей».

Во-первых, суд над Гу Кайлай прошел не в Чунцине, где было совершено убийство, и даже не в Даляне, где семью Бо и ее дела хорошо знали, а в административном центре провинции Аньхой городе Хэфэй. Причем в ходе процесса ни разу не было упомянуто имя самого Бо Силая.

Во-вторых, опираясь на показания Гу Кайлай о том, что Хэйвуд угрожал ее сыну Бо Гуагуа, все дело суд свел к банальному материнскому инстинкту, под влиянием которого, да еще в состоянии психического расстройства Гу Кайлай и совершила убийство. Обвинение звучит однозначно: совершение умышленного убийства на коммерческой основе.

Однако если это так, тогда возникает вопрос: почему Гу ничего не сказала об угрозе безопасности их сына своему мужу? Почему суд не приобщил к делу свидетельства самого Бо Гуагуа, согласно которым он не поддерживал связей с Хэйвудом в течение нескольких лет? Почему Гу Кайлай решила совершить убийство лично?

В-третьих, большие сомнения вызывает формулировка «психическое расстройство». Судя по официальному описанию деталей убийства, оно было очень тщательно спланировано и хладнокровно осуществлено.

В-четвертых, почему Гу Кайлай не защищала себя на суде, а лишь благодарила прокуроров и судей за то, что они «наконец-то вскрыли эту интригу». Гу Кайлай была опытным адвокатом и, по признанию Бо Силая, оказала большую юридическую поддержку его кампании по борьбе с мафией. И в собственном деле ей, по-видимому, было что сказать, но ничего лишнего сказано не было.

В-пятых, почему суд ограничился только обвинением в убийстве, оставив без рассмотрения доказанный факт участия Гу Кайлай в незаконной предпринимательской деятельности и переводе значительных сумм за рубеж? В ходе следствия Гу Кайлай призналась в этом, и в ходе следствия фигурировала цифра в 6 млрд. долл., которые семья Бо перевела за рубеж. Кроме того, были доказаны факты незаконного предпринимательства как семьи Бо, так и их родственников.

Наконец, сомнения также вызвала и сама Гу Кайлай, точнее та женщина на суде, которую называли этим именем. Британская The Daily Mail сообщила, что, по мнению экспертов по идентификации личности, женщина в зале суда и настоящая Гу Кайлай – это два разных человека. На первый взгляд это выглядит слишком неправдоподобно, но в Китае раньше уже были подобные прецеденты, когда богатые люди нанимали двойников отбывать наказание вместо себя.

Ответы на все эти «почему», очевидно, кроются в специфике всего судебного процесса, в котором дело Хэйвуда – лишь один, причем не самый значительный эпизод. Если начать «копать» глубже, то вслед за Гу Кайлай на скамье подсудимых окажутся не только ее муж Бо Силай, но и многие представители политического класса, в том числе и уже ушедших в отставку представителей «третьего поколения» китайских руководителей (включая бывшего генерального секретаря КПК и председателя КНР Цзян Цзэминя), в отношении которых могут всплыть не только факты коррупции, но и более серьезные преступления – в частности организация гонений на последователей движения «Фалуньгун» и физическое уничтожение своих политических противников.

Вполне очевидно, что «выносить весь сор из избы» накануне партийного съезда руководство партии и государства не желает, отчетливо понимая, что это взорвет не только КПК, но и весь Китай. Но оно не может и замолчать совершенные семьей Бо преступления, тем более что на карту поставлены не только будущее КПК и Китая, но и персональные судьбы сегодняшнего руководства КПК и КНР и их преемников.

Именно поэтому суд над Гу Кайлай можно рассматривать как своеобразную прелюдию, тест на реакцию общественного мнения на последующие суды, в которых будут фигурировать более известные персонажи, в том числе Бо Силай и другие представители группы «леваков».

Второй тест – дело Ван Лицзюня, в ходе которого был озвучен значительно больший массив информации. И хотя имя Бо Силая, как и в деле Хэйвуда, прямо не упоминалось, косвенно на него указывалось если не как на соучастника убийства, то как на человека, с санкции (или по поручению) которого Ван Лицзюнь попытался скрыть факт участия в убийстве Гу Кайлай.

Обращает на себя внимание и тот факт, что Ван Лицзюнь был обвинен «в использовании служебного положения в корыстных целях». Причем в пояснении к этому пункту обвинения указываются факты фабрикации незаконных уголовных дел, организация прослушки и слежки, рейдерство и незаконное изъятие собственности у арестованных. Все это могло осуществляться только по прямому указанию либо с санкции руководства комитета КПК городов Даляня и Чунцина. Возглавлял эти комитеты Бо Силай.

Поэтому главный вопрос сегодня звучит следующим образом: во-первых, как судить Бо Силая – за коррупционные преступления и организацию незаконных убийств, либо за попытку совершения государственного переворота; во-вторых, пойдет ли Бо Силай по этому делу один или судебный процесс будет организован в отношении целой группы лиц?

Антигосударственный заговор

Если суммировать все обвинения по делу Бо Силая, получается довольно внушительный «букет».

Во-первых, фактически уже доказанное участие Бо Силая и его супруги Гу Кайлай в коррупционных схемах и отмывании бюджетных средств, а также вывод 6 млрд. долл. за рубеж.

Во-вторых, осуждение Гу Кайлай за убийство Нила Хэйвуда, о котором Бо Силай не мог не знать. Следовательно – сокрытие факта участия Гу Кайлай в убийстве.

В-третьих, доказанный факт прослушивания телефонных разговоров высшего руководства КПК во время визитов их эмиссаров в Чунцин. 

В-четвертых, вполне очевидный и не нуждающийся в дополнительных доказательствах факт превращения Бо Силая в лидера «новых левых», которые доказывают, что рыночные реформы выгодны только богатым и выступают против реализуемой в настоящее время экономической и политической модели развития КНР.

В-пятых, озвученная Ван Лицзюнем и, по-видимому, доказанная, но тщательно скрываемая следствием и судом версия организации Бо Силаем, Чжоу Юнканом и другими представителями «клики Цзян Цзэминя» заговора с целью сорвать планы Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао по выдвижению Си Цзиньпина генеральным секретарем КПК и председателем КНР.

В-шестых, связанная с этим заговором попытка организации военного переворота.

Четыре последних пункта – не банальное коррупционное преступление, в которых, судя по утечкам в китайском Интернете, можно обвинить практически любого из высшего руководства КПК и КНР. По сути, речь идет о возможном обвинении Бо Силая в организации государственного переворота.

Именно по этой причине решение по делу Бо Силая было быстрым и жестким. Первый удар был нанесен уже в ходе сессии ВСНП.  Похвалив некоторые аспекты «чунцинской модели», Вэнь Цзябао прямо дал понять, что эта модель не может рассматриваться как перспективное направление развития Китая. В этом контексте совершенно неслучайным выглядит заявление Вэнь Цзябао по поводу перспектив политической реформы в КНР. Политическому классу КНР давалось понять, что КПК не допустит победы «новых левых» и будет продолжен тот курс, который отработан тандемом Ху – Вэнь.

Второй удар был нанесен Ху Цзиньтао, который как председатель Центрального военного совета КПК и КНР  созвал совещание китайского генералитета и потребовал разобраться с теми, кто недостаточно понимает «линию партии». ЦВС, который контролирует китайские вооруженные силы, послал пять команд инспекторов в Сычуань, Чунцин, Куньмин, Гуйчжоу и другие места для проверки связей военных с Бо Силаем.

Кроме того, на верность лично Ху Цзиньтао присягнули вице-председатели ЦВС Го Босюн и Сюй Цайхоу, политический комиссар ВМФ Лю Сяоцзян, комиссар Второго артиллерийского корпуса НОАК генерал Инь Фанлун и политический комиссар Университета национальной обороны НОАК генерал-лейтенант Лю Ячжоу.[6]Те, кто пожелал остаться в «оппозиции», скорее всего, лишатся своих постов в новом составе ЦВС.

Третий удар был нанесен по чиновникам в городе Чунцин и бизнесменам, связанным с семьей Бо Силая. Так, сместили прокуроров во всех 38 районах и уездах Чунцина. Были арестованы десятки сторонников Бо Силая. Среди них 41-летний Сюй Мин – генеральный директор Dalian Shide Group, который еще недавно занимал пятую строчку в списке китайских миллиардеров. Проводится расследование в отношении брата Бо Силая Бо Сиюна, а также в отношении родственников Гу Кайлай.

Апофеозом кампании стала уже цитируемая ранее редакционная статья в «Жэньминь жибао». В статье делалась попытка использовать дело Бо Силая на благо укрепления позитивного имиджа КПК и укрепления единства в ее рядах. Заканчивалась она призывом «объединить мышление» и «способствовать объединению ЦК КПК во главе с секретарем Ху Цзиньтао».

В кратком сообщении ЦК КПК, опубликованном в этом же номере «Жэньминь жибао», подчеркивалось: «Поскольку товарищ Бо Силай подозревается в серьезных нарушениях дисциплины, ЦК в соответствии с Уставом КПК и правилами проведения расследований комиссии по проверке дисциплины КПК принял решение приостановить его членство в Политбюро ЦК КПК и ЦК КПК».

После этого решения Бо Силай надолго «выпал» из информационного потока. По-видимому, в высшем руководстве КПК и КНР не могли прийти к единому мнению о том, начинать ли судебный процесс над Бо Силаем, а главное – по каким статьям его обвинять и обвинять ли его одного или с группой других «леваков».

Суд над Ван Лицзюнем показал, что решение по данному вопросу принято. 28 сентября на заседании Политбюро ЦК КПК было принято решение, согласно которому Бо Силай исключен из рядов ЦК КПК и уволен с государственной службы. Кроме того, Политбюро ЦК КПК также решило передать дело Бо Силая в судебные органы, соответственно, перед мандатной комиссией ПК ВСНП поставлен вопрос о лишении Бо Силая полномочий депутата ВСНП 11-го созыва.

В ходе разбирательства в ЦКПД было установлено, что во время пребывания на посту руководителя администраций города Далянь, провинции Ляонин, министерства коммерции и будучи членом Политбюро ЦК КПК и секретарем Чунцинского комитета КПК:

– Бо Силай, злоупотребляя служебным положением, нарушил партийную дисциплину и совершил серьезные ошибки в деле с Ван Лицзюнем и в деле Богу Кайлай (супруга Бо Силая Гу Кайлай) об умышленном убийстве. За эти два дела он несет большую ответственность;

– Бо Силай, используя служебное положение, оказывал давление на других людей, сам или через членов своей семьи получал от других лиц взятки на огромную сумму;

– Богу Кайлай, используя служебное положение Бо Силая, оказывала воздействие на других людей с целью завладения их имуществом

– Бо Силай поддерживал со многими женщинами ненадлежащие сексуальные отношения;

– Бо Силай нарушил организационную и кадровую дисциплину, допускал ошибки и упущения в кадровой работе.

Действия Бо Силая повлекли за собой тяжкие последствия и испортили репутацию партии и государства.

Другими словами, Бо Силаю инкриминируют сокрытие деяний Ван Лицзюня и участие Гу Кайлай в убийстве Нила Хэйвуда; коррупционные преступления и аморальное поведение. О попытке совершения им государственного переворота и об участии в заговоре других членов «клана Цзян Цзэминя» речь не идет. Более того, в решении Политбюро ЦК КПК специально подчеркивается, что «расследование дела Бо Силая демонстрирует ясную позицию и решимость партии в борьбе с коррупцией».

С учетом признательных показаний Гу Кайлай и Ван Лицзюня, а также практически доказанных эпизодов по организации Бо Силаем антигосударственного заговора с его будущим все относительно ясно – в лучшем случае его ждет политическая опала, в худшем – длительный тюремный срок или смертная казнь. Во всяком случае, на его политической карьере можно поставить крест.

Аналогичная судьба ждет и причастных к его противозаконным делам чиновников второго эшелона, а также бизнесменов и руководителей НОАК. При этом, судя по формулировкам доклада ЦКПД по делу Бо Силая, высшее политическое руководство КНР не склонно организовывать процесс над «новыми левыми», а также поднимать тему попытки организации государственного переворота. Для тех, кто порвал отношения с Бо Силаем, Ху Цзиньтао использует политику «игнорировать прошлое».

Хотя почти наверняка можно предположить, что на XVIII съезде КПК персональный состав ЦВС КПК будет существенно изменен, и из него будут удалены все представители «клана Цзян Цзэминя». Скорее всего, аналогичная ротация произойдет в ЦК КПК, Политбюро ЦК КПК и в ПК Политбюро ЦК КПК. Уже сейчас очевидно, что тандем Ху – Вэнь отдает предпочтение «фракции комсомольцев», возможно, за исключением Си Цзиньпина.

Что касается политической судьбы и будущего Чжоу Юнкана, то с этим вопросом решили пока не спешить, ограничившись «воспитательной работой». В конце марта секретари политико-юридических комиссий прошли недельную переподготовку в Пекине. На совещании выступил Чжоу Юнкан, который в своей речи, упомянув Ху Цзиньтао четыре раза, высказал пожелание: «Нужно объединиться в ЦК КПК во главе с генеральным секретарем товарищем Ху Цзиньтао».

Тем не менее, судя по распространяемым в китайском Интернете слухам, это не помогло ему избежать опалы. 10 мая 16 высокопоставленных чиновников КПК написали совместное письмо членам Политбюро, требуя отставки Чжоу Юнкана и начальника отдела пропаганды ЦК КПК Лю Юньшаня. Относительно Чжоу Юнкана в письме содержатся следующие требования: исключение его из членов ПК Политбюро КПК, смещение с поста секретаря политико-юридической комиссии и других постов, а также исключение из партии. Чжоу Юнкан должен признаться в незаконности преследования последователей движения «Фалуньгун», а его действия должны расследоваться ЦКПД.

По информации, опубликованной на сайте «Великая эпоха», на прошедшем в начале мая заседании Политбюро ЦК КПК, разбиравшем дело Бо Силая, возник конфликт между Вэнь Цзябао и Чжоу Юнканом. Вэнь Цзябао выдвинул против Чжоу Юнкана два обвинения. Во-первых, Вэнь упрекал Чжоу в том, что он продолжает поддерживать Бо Силая, и разгласил информацию об отношении ЦК КПК к нему после инцидента с Ван Лицзюнем. Во-вторых, Вэнь Цзябао поднял вопрос о заговоре Бо и Чжоу, собиравшихся заставить Си Цзиньпина покинуть свой пост вскоре после назначения. Основываясь на этих двух пунктах, Вэнь Цзябао призвал к расследованию в отношении Чжоу Юнкана. Ху Цзиньтао поддержал просьбу Вэнь Цзябао о том, чтобы Хэ Гоцян, секретарь ЦКПД, начал расследование дел Чжоу Юнкана.

13 мая Financial Times со ссылкой на информированные источники сообщила, Чжоу Юнкан, формально оставаясь главой политико-юридической комиссии ЦК КПК, был вынужден передать все бразды правления своему заместителю – министру общественной безопасности КНР Мэн Цзяньчжу. Однако 18 мая прошла информация о том, что Чжоу Юнкан был избран делегатом XVIII съезда КПК от СУАР КНР, что можно рассматривать как «утешительный приз». 26 июня было сообщено, что Чжоу Юнкан выступил на 4-м симпозиуме Международной ассоциации антикоррупционных органов в городе Далянь. Причем позиционировался он как член ПК Политбюро ЦК КПК и глава политико-юридической комиссии ЦК КПК.

Это говорит о том, что, во-первых, Чжоу Юнкан, скорее всего, отрекся от Бо Силая, сделав его «козлом отпущения» по делу об организации заговора. Во-вторых, учитывая факт покаяния Чжоу Юнкана, а также его тесные связи с Цзян Цзэминем, по-видимому, пока принято решение не торопить события и дождаться выхода Чжоу Юнкана на пенсию после XVIII съезда КПК. Во всяком случае, расследование в отношении Чжоу Юнкана продолжается. Как продолжается и сбор компромата на представителей «клана Цзян Цзэминя», в том числе и на Чжоу Юнкана, о чем свидетельствует факт снятия цензуры в крупнейшем китайском поисковике Baidu.

Начало следствия по делу Бо Силая, по-видимому, даст новую информацию. Во всяком случае, в докладе ЦКПД по делу Бо Силая прямо говорится, что расследование по Бо Силаю позволило обнаружить нить, ведущую к пониманию деяний лиц, находящихся под подозрением.

Скорее всего, Бо Силай не склонен брать всю вину на себя, и почти наверняка можно предположить, что он начнет «сливать» своего высокого покровителя. Тем более что он не может не понимать, что пришедшийся на него удар со стороны тандема Ху – Вэнь главным образом направлен на ослабление позиций Чжоу Юнкана и окончательный разгром «клики Цзян Цзэминя».

Туманное политическое будущее

Как уже говорилось выше, дело Бо Силая обнажило массу социально-политических проблем, решать которые предстоит «пятому поколению» китайских руководителей. С учетом той политической борьбы, которая имеет место в настоящее время, эта задача усложняется. КПК стремительно теряет свой авторитет, а следовательно – возможности по наведению порядка в стране.

Но главным вызовом для «пятого поколения» с точки зрения обеспечения внутренней стабильности представляется наложение друг на друга и временное совпадение трех кризисов:

– социального,

– этнонационального,

– кризиса доверия к властям.

Одна из проблем заключается в том, что поиск новых концептуальных решений пока идет в разноскоростном режиме и по большинству вопросов будущего развития Китая, места и роли КПК в политической и общественной жизни, идеологии КПК и другим вопросам пока однозначных ответов нет.

Наиболее противоречиво и туманно поиск новых решений идет в идеологии. На сегодняшний день очевидны две тенденции: во-первых, попытка соединить традиционные конфуцианские ценности с китайским специфическим социализмом; во-вторых, возрождение ханьского национализма и идеологии «новых левых».

Пока нельзя сказать, в какой мере такого рода идеологические новшества будут влиять на официальную идеологическую доктрину. Однако можно ожидать, что после смены высшего руководства поиск новых концептуальных идей будет интенсифицирован.

Во внутренней политике возрастает понимание целей демократизации, но нет стратегической дорожной карты. Ставка продолжает делаться на:

– низовую и внутрипартийную демократию;

– расширение поля власти закона;

– воспитание ответственного избирателя;

– повышение роли профсоюзов и местных СНП;

– приглашение во власть, на министерские посты, нечленов КПК и т. п.

При этом одна из основных проблем заключается в том, что в стране растет апатия молодого поколения как к социалистическим идеям, так и к политической борьбе. На первом месте – желание повысить личное благосостояние. Хотя это создает временное преимущество, позволяющее власти пока не форсировать политические реформы, но в перспективе может привести к тому, что до последнего времени работающая на успех китайской модели идея – возрождение величия Китая и китайской нации – может перестать работать.

В экономике концептуально определилось еще «четвертое поколение» руководителей. Ставка сделана на глобализацию, инновации и расширение внутреннего спроса.

Главная проблема – как обеспечить стабильный экономический рост в условиях прогнозируемого нового витка мирового кризиса, а также сохранить социально-политическую стабильность в стране в условиях неизбежного снижения темпов экономического роста.

Другая важная задача – углубление реформы. На прошедшей в марте сессии ВСНП были определены основные направления реформирования экономической системы. Эти направления затрагивают реформу госпредприятий, финансово-налоговой деятельности, земельных отношений, цен на ресурсы; реформу административной системы, расширение публичных услуг, реформу системы распределения, совершенствование системы регистрации проживания, реформу социального обеспечения и т. д. Другими словами, все то, на чем постоянно делался акцент в последнее десятилетие, но что руководителям «четвертого поколения» так и не удалось реформировать до конца.

Третья актуальная задача – сокращение виртуальной экономики и укрепление сектора реальной экономики. В последние годы с углублением процесса вхождения Китая в мировую экономику внутри страны все отчетливее стала проявляться и главная болезнь мировой экономики – рост виртуального сектора экономики. Из-за разницы инвестиционной отдачи предприятия начали направлять свои капиталы в отрасли виртуального экономического сектора, что привело к сокращению реальной экономики, увеличению себестоимости производства и трудностям функционирования средних и малых предприятий.

Сегодня главная задача состоит в том, как укрепить реальный экономический сектор, как расширить внутренний спрос и как продвинуть финансирование в целях обслуживания реального экономического сектора. Оптимальный путь решения проблемы – уменьшение налоговой нагрузки на предприятия реального сектора экономики и принятие комплекса мер, обеспечивающих повышение уровня доходов населения.

Социальная сфера – самая взрывоопасная область для «пятого поколения». Стратегия «недестабилизирующего неравенства» все острее входит в конфликт с реалиями нарастающей катастрофически быстрыми темпами дифференциации и сегрегации общества (в плане доступа различных слоев населения к социальным лифтам).

Еще одна социальная проблема заключается в том, что более миллиона миллионеров и почти 300 миллиардеров формируют новую мораль и стереотипы общественного поведения. Средний класс уже прошел этап первичного насыщения новых для китайцев потребностей, доступ к которым открыла китайская модернизация. Теперь формируется его спрос на товары и услуги повышенного качества. Удовлетворить этот спрос китайская экономика не в состоянии, отсюда – стремительный рост трат китайцев на иностранные люксовые товары, в частности на одежду престижных марок.

Серьезной проблемой для «пятого поколения руководителей», по-видимому, станет рост ханьского национализма (особенно в контексте обострения социальных проблем в национальных районах КНР, постоянного давления по поводу соблюдения прав человека со стороны Запада и обострившихся споров с соседями вокруг территорий) и необходимость допущения определенной политической либерализации.

Уже сегодня угроза перерастания массовых акций протеста в крупномасштабные беспорядки – либо на этносепаратистской (Тибет и Синьцзян), либо на социальной (в наиболее бедных регионах преимущественно с крестьянским населением) основах – вполне объективная реальность. Политическую монополию КПК, как и относительную политическую стабильность в стране поддерживает только способность тандема Ху – Вэнь обеспечить рост благосостояния. «Пожар» тушат старым проверенным способом – масштабными финансовыми дотациями из центрального бюджета и предоставлением определенных льгот и преференций бедным регионам.

Однако, судя по некоторым заявлениям молодого поколения, с такой методикой оно не очень согласно, что вполне логично, поскольку при всех плюсах она имеет принципиальный минус – провоцирует завышенные социальные ожидания помощи со стороны центра при одновременном желании региональных элит поменьше зависеть от центра.

Критически важным для нового руководства является то, что постепенно исчезают конкурентные преимущества Китая (дешевая и относительно качественная рабочая сила, инвестиционная привлекательность, доступность внешних рынков сбыта и получения ресурсов), нарастают социальные и демографические проблемы, в связи с переходом на новую экономическую модель развития прогнозируется снижение темпов экономического роста.

Все это говорит о том, что, рано или поздно, но возможности для дальнейшего поступательного роста благосостояния основных масс населения будут исчерпаны. Если к тому моменту, когда это произойдет, КНР успеет стать достаточно богатой страной (в качестве рубежа обычно называют уровень ВВП в 20 тыс. долл. на душу населения), то проблем нет. Но если Китай подойдет к критической точке, так и не достигнув этого рубежа (при 1,3 млрд. человек это соответствует ВВП в 26 трлн. долл. – чуть меньше суммарного ВВП США и ЕС сегодня), это почти наверняка дестабилизирует режим.