5 октября 2015 года завершились переговоры по созданию Транстихоокеанского партнерства (ТТП), которое охватывает 12 стран (США, Бруней, Сингапур, Чили, Новая Зеландия, Австралия, Перу, Вьетнам, Малайзия, Мексика, Канада и Япония) и 40 процентов мировой торговли. Совокупный ВВП оценивается в 27,5 трлн. долларов и составляет более трети мирового. По оценкам Института мировой экономики Петерсона, в случае ратификации подписанного соглашения всеми участниками выгода составит к 2025 году свыше 259 млрд. долларов. Заявленная цель заключается в создании полностью интегрированной экономической зоны и установлении последовательных и прозрачных правил для существенного роста глобальных инвестиций.
Вашингтон, комментируя сделку, назвал ее «зоной свободной торговли XXI века». Однако сами по себе переговоры велись за закрытыми дверями, содержание принятого документа также не известно и будет опубликовано только через 30 дней. Поэтому подтвердить или опровергнуть заявление Белого дома о том, является ли ТТП прорывом в экономическом сотрудничестве, на сегодняшний день сложно.
Появление на свет соглашения в целом является положительным фактором для мировой экономики – сокращаются защитные барьеры и увеличивается торговля между участниками. В случае успешной реализации проекта, он сможет стать примером для всего Азиатско-Тихоокеанского региона, объединив Азию и Америку в единый торговый механизм. Теоретически рост взаимозависимости участников соглашения и единые стандарты торговли с понятными и прописанными правилами должны снизить риск конфликта в этом бурно растущем регионе. Однако, с другой стороны, ТТП может привести к росту напряженности между США и Китаем, так как в условиях постоянно растущего геополитического соперничества двух стран Пекин может увидеть в ТТП способ ограничить его влияние в АТР.
Скорее всего, в КНР так и воспринимают ТТП. И хотя Пекин может вступить в организацию, КПК предпочла организовать свою торговую площадку «Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство». Более того, в этом году Китай запустил Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ), который Вашингтон склонен рассматривать в качестве конкурента Международному валютному фонду и Всемирному банку.
Собственно, создание «параллельных» международных экономических организаций, в которых США не имели бы такого же влияния, как в уже существующих, и является одним из главных элементов современного противостояния двух стран, как в региональном, так и в глобальном масштабе.
Возможно, вследствие этого Барак Обама в речи после подписания соглашения заявил: «Когда свыше 95 процентов наших потенциальных покупателей живут вне границ нашего государства, мы не можем позволить таким странам, как Китай, писать правила мировой экономики. Эти правила должны писать мы…» Следовательно, отсюда возникает вопрос: неужели сегодня для Вашингтона так остро стоит задача переписывания правил? Тогда в чем основная цель ТТП – сдержать Китай или создать условия для его вступления?
Китайские инициативы
После прихода к власти Барак Обама объявил о политике «возвращения» в Азию. Однако с того момента Соединенные Штаты были вынуждены постоянно концентрировать свое внимание на других регионах мира – на Ближнем Востоке, на противодействии российской внешней политике и на других аспектах. Это стало одной из причин, почему так не удалось реализовать в АТР ряд заметных и значимых инициатив.
В это же время Пекин презентовал ряд различных инициатив «Морской Шелковый путь» и «Экономический пояс Шелкового пути», которые образовали стратегию «Один пояс – один путь» (АБИИ). Особо нужно отметить создание Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, который привлек внимание тех, кто традиционно считается ключевым партнером Вашингтона, например, Великобритания, которая стала страной – учредителем АБИИ. Совокупный уставный капитал составит 100 млрд. долларов. Доля каждой страны в банке зависит от размера ВВП и внесенного вклада.
Китайские инициативы, возможно, нацелены на создание экономической сети со странами Европы и Азии, где Пекин, инвестирующий больше всех средств, должен стать центром, распределяющим финансовые и торговые потоки. Можно предположить, что КНР обладает для этого достаточными ресурсами, а доступ бизнеса на внутренний рынок страны должен стать дополнительным стимулом для привлечения участников.
Одновременно с экономическими инициативами Китай провозглашает наступление эры «новой концепции безопасности», которая основывается на взаимовыгодном сотрудничестве, гарантирующем развитие всего региона, а не на традиционных военно-политических союзах. В дополнение к этому Пекин объявляет XXI век периодом «азиатской мечты», когда народы Азии должны взять ответственность в собственные руки. Пекин, по-видимому, намекает на политику США, которые создали в регионе систему военных альянсов, что позволило им взять на себя ответственность за безопасность АТР, открыв возможность странам региона сконцентрироваться на экономическом росте.
В этой ситуации США столкнулись с опасной тенденцией – Китай, теряя конкурентное преимущество в виде дешевой рабочей силы, начал создавать в АТР экономическую среду, которая способствовала бы наращиванию его экспорта в регионе. К тому же КНР оказывает давление на установившийся в АТР после Второй мировой войны формат взаимоотношений между странами. Пекин пытается сказать, что «услуги» Вашингтона по обеспечению безопасности больше не нужны и у него больше нет на это ресурсов, поэтому теперь странам АТР необходимо взять ответственность за свое будущее в свои руки.
Нужно учесть, что после кризиса 2008 года появились работы экономистов, которые стали рассматривать экономическую модель КНР как более приспособленную к преодолению кризисных тенденций в экономике. Симбиоз сильной вертикали власти и рыночных механизмов позволяет быстро принимать решения и перенаправлять государству ресурсы в важнейших направлениях. Таким образом, Китай в определенной степени предложил альтернативную успешную экономическую модель развития государства и стал предлагать торговые союзы и неявно намекать на переход к его модели.
Если выдвинутые предположения являются верными, то перед США стоит сложная задача – продемонстрировать, что экономическое лидерство Запада никуда не исчезло. Вашингтон избрал для этого торговлю. В этом контексте вполне логичным выглядит переход от поиска баланса сил с Китаем к реализации масштабного экономического проекта, получившего название ТТП. Создание новой торговой среды формируется вокруг традиционных экономических ценностей Америки. Это свободное передвижение товаров, выгода для всех участников и равные условия, но с учетом конкурентных преимуществ американского бизнеса.
Есть еще один немаловажный момент – Вашингтон внимательно отнесся к предупреждениям своих союзников в регионе о том, что они хотели бы избежать ситуации, когда им придется выбирать между КНР и США. Именно поэтому, судя по всему, Транстихоокеанское партнерство будет иметь четкий и ясный механизм для вступления в организацию, оставляя для Пекина открытую дверь.
Транстихоокеанское партнерство – «новые правила игры»
Появление проекта ТТП принято связывать с объявлением «возвращения» в Азию. Однако справедливости ради стоит сказать, что это немного не так, инициатива появилась в конце периода администрации Джорджа Буша-младшего на фоне снижения влияния США в АТР и ряда неуспешных внешнеполитических инициатив в данном регионе, а также появлением региональных интеграционных объединений без участия Вашингтона.
Серьезный урон имиджу США был нанесен в период Азиатского финансово-экономического кризиса 1997–1998 годов. Это произошло из-за международных финансовых институтов, которые многие страны региона обвинили в неэффективных действиях, а также в отсутствии заинтересованности в оказании реальной помощи пострадавшим от кризиса государствам. Учитывая роль США в этих институтах, их ошибки автоматически проецировались на Вашингтон. Далее, в течение 2000-х годов страны АТР начали наращивать торговые связи с Китаем, и для некоторых из них он превратился в главного торгового партнера, вытеснив с этой позиции США. В результате приобретали реальные очертания перспектива усиления китайского влияния и снижение американского воздействия на поддержание экономического роста стран АТР.
Ответным ходом администрации Буша стала выработка многостороннего формата. Примерно в 2006 году появляется идея создания Азиатско-Тихоокеанской зоны свободной торговли (АТЗСТ). По тем или иным причинам инициатива не вызвала особого интереса, тогда Вашингтон обратил внимание на «соглашения о Транстихоокеанском стратегическом экономическом партнерстве», заключенном в 2005 году между Сингапуром, Брунеем, Чили и Новой Зеландией (его часто называют Р4 или Pacific 4). США вступили в него в 2008-м, а после прихода к власти Барака Обамы и начала политики «возвращения» в Азию на основе Р4 и была создана площадка по запуску Транстихоокеанского партнерства, куда входило уже 12 стран.
Что же подписали страны 5 октября? Как было отмечено выше, текст соглашения еще не опубликован. Однако частично его можно проанализировать на основе соглашения Р4, а также по информации, которая поступала в период переговорного процесса и опубликованного резюме соглашения.
Помимо традиционной либерализации взаимной торговли, соглашение включает в себя: меры в сфере защиты интеллектуальной собственности, обмен технологиями в ряде секторов, механизм по разрешению споров, создания единых фитосанитарных, экологических и трудовых стандартов. Открытие доступа компаниям стран-участниц на рынок госзакупок должно способствовать снижению роли государства в экономической сфере.
Особое внимание уделяется защите инвестиций и информации. Вводится запрет на конфискацию проектов у иностранных инвесторов без компенсации; теперь правительства стран-участниц не могут требовать от инвесторов локализации технологий при строительстве предприятий, а также при создании совместных предприятий. Руководству стран запрещено требовать от иностранных IT-компаний хранить персональные данные на своей территории и передавать программные коды. Весьма интересным моментом является появление главы по борьбе с коррупцией на всем пространстве торгового союза. Но, пожалуй, наиболее привлекающим внимание аспектом представляется появление информации, что страны-участницы готовы пойти на отказ от конкурентной девальвации валют.
Подписание ТТП еще не является окончанием процесса, так как необходимо будет пройти сложный путь по ратификации договора, причем самые острые дебаты, скорее всего, будут в США. Барак Обама будет пытаться продвинуть ТТП в конгрессе, который сейчас контролируется Республиканской партией. Учитывая, что идет предвыборный год, партия может заблокировать принятие решения ради своих предвыборных задач, даже несмотря на традиционную поддержку соглашений о свободной торговле. Договором ТТП недовольна существенная группа американского бизнеса, например представители автомобильной промышленности, которые особенно переживают, что снятие тарифных мер регулирования сделает американский автомобильный рынок еще более уязвимым для агрессивных японских компаний. Американские промышленники высказывают опасения, что снятие тарифов создаст конкурентные преимущества компаниям, создавшим производство в государствах с дешевой рабочей силой, и будет способствовать выводу предприятий с территории США. Нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц считает, что ТТП направлено против простого потребителя и приведет только к обогащению крупного бизнеса.
Однако несмотря на сложности, с которыми столкнется администрация Обамы, окончание переговоров по Транстихоокеанскому партнерству увеличивает потенциал подписания Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП) между ЕС и США, на торговые отношения уже приходится более 1 трлн. долларов потоков товаров и услуг каждый год.
Введение двух этих альянсов бросает тень на главную внешнеполитическую инициативу Китая «Одни пояс – один путь». Пекин высказывает желание соединить торговлю Азии и Европы, в том числе и сухопутными путями, которые будут проходить через Центральную Азию. Огромная торговля между двумя континентами должна стать выгодна и китайской экономике и Европе. Но чисто теоретически ТТП и ТТИП могут выполнить эту цель, а территория Соединенных Штатов имеет перспективу стать перевалочным пунктом для товаров в обоих направлениях.
Следовательно, если это окажется правдой, то в среднесрочной перспективе США могут укрепить свое положение в мировой торговле, продемонстрировать лидирующую роль Запада в мировой экономике и создать будущие контуры мировой торговли. Важно и другое – процесс будет проходить на основе интересов американского бизнеса и в условиях написанных им правил.
При этом Китай в случае успешной работы ТТП встанет перед сложным выбором – становиться участником или нет. С одной стороны, вступление будет означать встраивание в «западную» торговую модель, это продемонстрирует невозможность роста и развитие китайской экономики без Запада, а также нанесет серьезный урон всем выдвинутым инициативам. С другой стороны, ТТП без Китая может оборвать Пекину часть производственно-сбытовых цепочек, что вызовет уход производств из КНР в страны ТТП и усиление роли, к примеру, Вьетнама и Индии. При этом в идеале для США было бы выгодно вступление КНР в ряды ТТП, это сняло бы с повестки дня проблему «выбора» для стран региона. Правила торгового союза позволили бы урегулировать между Вашингтоном и Пекином ряд сложных и острых вопросов, оказывающих влияние на отношения, таких как «переоцененность» юаня и хакерские атаки на американские серверы.
Для Казахстана, кажущиеся далекими АТР и ТТП, на самом деле очень близки, хотя бы потому, что участником соглашения является Вьетнам, с которым у ЕАЭС подписано соглашение о свободной торговле. Таким образом, наша экономика вольно или невольно в скором времени также столкнется с ТТП. Не стоит упускать момент, что в случае реализации торговых планов США, это может отразиться на перспективах транзита китайских товаров через территорию нашей страны.