Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в начале апреля текущего года посетил Кубу, где обсудил с ее лидерами актуальные проблемы международной жизни и вопросы укрепления двусторонних связей.
Это хорошая новость для тех соотечественников, кто интересуется современной Кубой. Таких в стране немало. Несмотря на то что нас разделяет география и идеология, только за два предыдущих года кубинский социализм увидели и ощутили на себе все его прелести более двух тысяч казахстанцев. В основном это были туристы. Но не исключено, что теперь помимо туризма откроются и новые возможности сотрудничества с островным государством. Так, Нурсултан Назарбаев и Рауль Кастро особо отметили необходимость расширения контактов двух стран в сфере сельского хозяйства, образования, здравоохранения, фармацевтики и биотехнологий.
Впрочем, поездка казахстанского президента на Остров Свободы примечательна не только попытками углубления взаимовыгодного партнерства. Любопытными выглядят и другие обстоятельства визита.
Нужно отметить, что в последнее время о Кубе говорят все больше и чаще. Неожиданно для всех она превратилась в ньюсмейкера мирового уровня. К примеру, 13 февраля 2016 года именно здесь встретились папа Римский Франциск и патриарх Московский Кирилл. Это была первая за почти тысячу лет официальная встреча глав католической и православной Церквей.
Исторические переговоры Франциска и Кирилла, вне всякого сомнения, автоматически подняли и авторитет Гаваны. Причем не только в кругах верующих различных стран. Пусть и ненадолго, но Куба стала весьма представительной политической площадкой для диалога давних и непримиримых соперников.
Спустя месяц с небольшим состоялось еще одно историческое событие. 22 марта в Гавану прилетел президент Соединенных Штатов Барак Обама. Этот визит, тоже оказавшийся в центре внимания всего мирового сообщества, может свидетельствовать об очень интересных тенденциях. Вполне возможно, что сегодня кубинское руководство пытается изменить традиционные представления о стране на региональной и глобальной арене. Но в таком случае речь идет не только о потеплении напряженных американо-кубинских отношений, или посреднических услугах Кубы и ее дипломатов. На фоне всевозможных потрясений в различных частях планеты резко возрастает потребность в появлении подобного рода нейтральных площадок, что является серьезным аргументом для внешнеполитической активности вождей кубинской революции. Ведь на этом деле можно заработать серьезный политический капитал.
Однако, скорее всего, вопрос стоит гораздо серьезнее. Судя по всему, мы находимся на пороге трансформации не только Кубы, но и всей геополитической ситуации в Латинской Америке и вокруг нее.
В этом смысле поездка президента Казахстана на Кубу, конечно же, выглядит иначе и приобретает совершенно другое значение. С одной стороны, глава государства встретился с кубинскими руководителями сразу после визита на остров духовных лидеров христианства и президента самой экономически развитой страны мира. Тем самым Казахстан оказался в центре большой политики. С другой стороны, нам есть чем поделиться с Кубой. Мы тоже были частью социалистического лагеря, прошли непростой переходный период, а сегодня, помимо прочего, предлагаем на региональном и мировом уровне посреднические услуги, в которых так заинтересованы западные и восточные державы.
«Куба далеко, Куба рядом»
В истории международных отношений XX века кубинское государство не раз играло ключевую роль и занимает, безусловно, особое место. По большому счету именно Куба дала мощный толчок развитию социалистического движения в Латинской Америке.
В 1950-е годы под знамена Фиделя Кастро и его единомышленников стекались социалисты и авантюристы с левацкими взглядами со всего южно-Американского континента. А позднее уже кубинцы разжигали пламя революционной борьбы в Южной Америке и Африке. До конца 1980-х годов Гавана деятельно поддерживала близкие ей политические организации и правительства по всему миру. В это время примерно 70 тысяч кубинских граждан находились за рубежом в рамках военных и гуманитарных миссий.
Для США, всегда рассматривавших Латинскую Америку в качестве собственного «заднего дворика», энергичная внешняя политика Кастро и его поддержка различных марксистских группировок была одним из поводов внести Кубу в список стран – спонсоров терроризма.
Именно из-за Кубы в 1962 году случился Карибский кризис, который кубинцы называют «Октябрьским», а американцы – «Кубинским ракетным». Тогда мир оказался так близко к ядерной войне, как никогда прежде. Собственно, благодаря Карибскому кризису ядерные страны смогли иначе взглянуть на проблему атомного оружия, его применения и распространения. Впоследствии понимание глобальной опасности ОМУ подтолкнуло сверхдержавы к политике разрядки.
Таким образом, кризис вокруг Кубы вольно или невольно способствовал изменению всей системы международных отношений. При этом до последнего момента, даже после завершения блокового противостояния, когда социалистические лозунги перестали пользоваться особой популярностью, сама Гавана продолжала оставаться одним из самых заметных и последовательных идеологических противников Вашингтона в регионе и мире. Не случайно свой двухдневный визит на Кубу Барак Обама назвал «похоронами последнего пережитка холодной войны».
И это, на самом деле, очень показательно. Многие наблюдатели, прежде всего местные и европейские, довольно скептически отнеслись к поездке Обамы. По их мнению, она имела в первую очередь не практическое, а символическое значение. Впрочем, они не отрицают, что в дальнейшем на Кубе возможны какие-то мелкие изменения, но в целом жизнь останется прежней.
В свою очередь сторонники нынешней американской администрации возлагают большие надежды на визит Обамы. Они сравнивают его с поездками президентов США Ричарда Никсона и Рональда Рейгана соответственно в Китай и СССР.
Надо отметить, что определенная логика в этом есть. После известных турне Никсона и Рейгана многое, хотя и не сразу, поменялось до неузнаваемости. Сначала изменились отношения Вашингтона с Пекином и Москвой. Затем Китай при руководящей роли компартии принялся строить рынок и превратился во вторую экономику мира, а Советский Союз под грузом нерешенных системных проблем не выдержал и распался на несколько независимых государств.
Сегодня эксперт Центра латиноамериканских исследований Американского университета Фултон Армстронг из Вашингтона указывает, что обещание Рауля Кастро не выдвигать свою кандидатуру в 2018 году на пост главы Госсовета «может вызвать серьезные изменения в политической системе Кубы». На этом фоне поездка Обамы становится дополнительным стимулом к масштабным и глубоким преобразованиям на Кубе.
Вместе с тем, прилет американского президента, публично обещавшего не посещать Кубу, пока там не будут решены проблемы с правами человека, в кубинском обществе расценивают как признание готовности Вашингтона работать с существующим коммунистическим режимом. Сумели же американцы найти общий язык с коммунистами Китая. Кубинцы верят в то, что Соединенным Штатам будет выгодно изменить свою политику в отношении Кубы.
Прагматики в политическом и деловом истеблишменте США тоже полагают, что прежний подход Вашингтона себя изжил. У обеих стран много имеющихся и потенциальных точек соприкосновения. И это уже невозможно не замечать. Кубинский фактор проявляется и на ходе нынешней предвыборной кампании в США. Так, два кандидата в президенты – Тед Круз и Марко Рубио имеют кубинские корни, их родители в свое время бежали с Кубы. И хотя они не приветствуют политику Обамы, направленную на улучшение отношений с Гаваной, многие сторонники Круза и Рубио в американских деловых кругах разделяют решение Белого дома снять ряд санкций с соседнего государства.
В частности, госдеп США исключил Кубу из списка стран-спонсоров терроризма. В 2015 году был упрощен выезд на Кубу американским гражданам, что в два раза увеличило их количество – до 160 тысяч человек (почти 5 процентов от всего туристического потока на Кубу). Кубинским предпринимателям разрешили открывать счета в банках США. Некоторые виды транзакций между государствами теперь можно проводить в долларах. Восстановлено почтовое сообщение между странами, налажена прямая телефонная линия. Американский оператор мобильной связи Verizon начал предоставлять на Кубе услуги телефонной связи и интернета. Возможность выхода на кубинский рынок обсуждает и другой телекоммуникационный гигант – корпорация AT&T. В ближайшее время планируется запуск коммерческих морских и авиарейсов. Регулярных круизов на Кубу очень ждут в Майами, где проживает крупнейшая в США кубинская диаспора.
Кроме того, Белый дом дал согласие на строительство американской компанией завода по производству мини-тракторов, а гостиничная сеть Starwood Hotels & Resorts Worldwide договорилась об открытии в Гаване двух своих отелей.
В итоге в прошлом году Министерство торговли США выдало своим компаниям разрешений на общую сумму примерно 4,3 млрд. долл. для ведения бизнеса на Кубе. Таким образом, хотя формально американское эмбарго все еще продолжает действовать и никто не дает гарантий относительно того, что его в ближайшее время отменят, послабления и исключения со стороны США пробили серьезные бреши в существующих барьерах.
Позиция США и их попытки подружиться с Кубой могут вызвать ощущение того, что трансформация отношений нужна прежде всего американцам или непосредственно Обаме. Действительно, придя к власти в 2008 году, он объявил о новом подходе в отношениях с соседом. Благодаря усилиям американского президента уже во время его второго срока, в 2013 году, представители двух стран провели первые секретные встречи. Через год начались предметные переговоры, по результатам которых Обама и Рауль Кастро объявили о начале перезагрузки. В июле прошлого года США и Куба восстановили дипломатические отношения, прерванные 54 года назад, а в августе госсекретарь США Джон Керри открыл американское посольство в Гаване, над зданием которого был поднят американский флаг.
Таким образом, похоже, что для Обамы нормализация отношений с Кубой стала таким же принципиальным направлением внешней политики, как, например, завершение войны в Ираке и Афганистане. Безусловно, вывод войск из Ирака и Афганистана, урегулирование ядерной иранской проблемы, которая чуть не развязала новый конфликт на Ближнем Востоке, а теперь еще и потепление отношений с Гаваной – серьезный плюс в политическую копилку американского президента, который явно желает войти в историю в качестве миротворца. Это долг Обамы за Нобелевскую премию мира, которую ему вручили практически в самом начале правления.
Но помимо прочего главе Белого дома необходимо думать об усилении позиций его Демократической партии, что особенно актуально на фоне президентских выборов. Несомненно, для сторонников сближения с Кубой политика Обамы – это важный аргумент.
Вместе с тем, в целом для США изменение отношений с Кубой имеет серьезное значение. И вопрос не только в экономике, хотя и в ней тоже. Например, по некоторым данным, в 2007 году Куба импортировала из США продовольствия на миллиард долларов, приобретая у американских фермеров мясо, масло, зерновые. Примерно с того же времени владельцы крупных зерновых и животноводческих компаний США стали постоянными гостями острова, стремясь открыть для себя перспективный рынок.
Наверняка не без их участия появились всевозможные лоббисты, которые подталкивали конгресс и администрацию Белого дома к ослаблению экономического эмбарго Кубы, которая для всех превратилась в лакомый кусок. Сегодня кубинцы нуждаются практически во всем, и в Вашингтоне не могут упустить возможности, ради которых можно закрыть глаза на многие кубинские проблемы. Неудивительно, что среди членов американской делегации, как указывают зарубежные СМИ, были глава торгового ведомства США Пенни Прицкер, министр сельского хозяйства Том Вилсак, председатель американского совета по экспорту при президенте Урсула Бернс, а также глава администрации по делам малого бизнеса Мария Контрерас-Свит.
Для американского бизнес-сообщества актуально еще одно обстоятельство. Из-за снижения скорости экономического роста в самих США Куба фактически может стать одной из точек роста американской экономики, и в перспективе потеснить позиции мексиканского сельскохозяйственного и промышленного комплекса, тесно завязанного на Америку. Отчасти это связано с тем, что к настоящему времени кубинская компартия пошла на проведение ряда реформ, которые могут существенно изменить структуру хозяйственного управления страны. Так, после прихода к власти Рауля Кастро на Кубе разрешено создавать малый частный бизнес, население может продавать и покупать жилье, сняты ограничения на выезд и въезд в страну.
Не исключено также, что на Обаму возросло давление со стороны той части военно-политического американского истеблишмента, которая озабочена проблемами безопасности. Ее представители исходят из того, что в среднесрочной перспективе Куба вполне может превратиться в источник дестабилизации региона. Братья Кастро находятся в преклонном возрасте, и с учетом глубокого социально-экономического кризиса страны существует большая вероятность получить нестабильное и неуправляемое государство на южных границах. Поэтому размораживание отношений представлялось им как попытка инвестировать в мирную и спокойную эволюцию Кубы из изолированной враждебно настроенной страны в открытое и более лояльное Соединенным Штатам государство.
Их понять можно. США испытывает серьезное миграционное давление со стороны Мексики и других латиноамериканских стран. Ежегодно в южных американских штатах появляется около 700 тысяч нелегальных мигрантов. Данную проблему активно использует в своей предвыборной программе один из кандидатов в президенты миллиардер Дональд Трамп. Естественно, с учетом ближневосточного опыта и сирийского кризиса, выплеснувшего миллионы мигрантов в страны Европейского союза, Вашингтон не хотел бы получить у себя под боком «кубинскую Сирию».
Таким образом, Вашингтон оказался перед непростым выбором: либо продолжать наказывать режим Кастро, который обвиняет во всех бедах страны исключительно Соединенные Штаты, либо не обращать внимание на враждебную риторику и способствовать возвращению страны-парии в ряды своих партнеров.
И вот здесь мы подходим к вопросу, почему Гавана в последние годы делает медленный разворот в сторону своего могущественного северного соседа? Каковы ожидания коммунистического режима и какими будут последствия такого шага?
Идеологический отбор
В годы холодной войны кубинское руководство умело лавировало в рамках противостояния двух блоков, возглавляемых США и СССР. Сделав выбор в пользу социалистического строя, Куба получила определенные дивиденды. В 1970–1980 годы страны соцлагеря создали основу кубинской промышленности. В дополнение к этому Москва закупала кубинский тростниковый сахар и щедро финансировала различные кубинские проекты.
После развала Советского Союза – основного донора Кубы – кубинский ВВП сократился на треть. Режиму пришлось приоткрывать страну, привлекая иностранные инвестиции и туристов. В целом это был очень сложный период для страны и общества. Кубинское руководство вынуждено было прибегать к различного рода экспериментам, чтобы остаться на плаву. Так, в 1996 году был принят закон о порядке создания и функционирования свободных экономических зон (СЭЗ), основная цель которых заключалась в привлечении зарубежных инвестиций и технологий для промышленного и индустриального развития. В следующем году появились сразу три СЭЗ в Мариэле, Гаване и Вахае.
Однако их деятельность не привела к взрывному росту кубинской экономики. Благодаря СЭЗ развитие получила только основная отрасль промышленности страны – сахарная. Положение усугублялось экономическим эмбарго Соединенных Штатов, которые явно ждали, когда капитулирует последний осколок социалистического лагеря.
Рано или поздно американцы своего бы добились, но тут неожиданно для всех на региональном и глобальном уровне поменялась политическая и экономическая конъюнктура. Стартовав с низких позиций, начали расти мировые цены на нефть. Параллельно политическая карта Южной Америки приобретала розовый оттенок.
Приход к власти социалистов в ряде стран континента вызывал скорее удивление, ведь казалось, что развал СССР поставил крест на коммунизме и его идеалах. Но когда от лозунгов «продолжить социалистическую революцию» венесуэльский президент Уго Чавес и его боливийский коллега Эво Моралес перешли к делу, стало ясно, что это все всерьез и надолго. Государственные сверхдоходы, которые обеспечивал стремительный рост цен на углеводороды, позволили нефте- и газодобывающим Венесуэле и Боливии провести ряд насущных экономических и социальных реформ. Рейтинги их руководителей поднялись до небес, позволяя выигрывать президентские и парламентские выборы, а сами они доказывали, что социалистические преобразования возможны во всех странах Латинской Америки.
В апреле 2007 года Чавес заявил, что экономика страны переживает бурный рост: «Из вечного должника мы превратились в финансовый центр, который поддерживает другие государства». Действительно, к этому времени Каракас выделил кредит в 1,5 млрд. долл. Боливии, 2,5 млрд. долл. получила Аргентина и еще полмиллиарда долл. – Эквадор. Став кредитором, Чавес пошел еще дальше. Он отказался от членства в Международном валютном фонде и Всемирном банке, потому что «Венесуэла в них больше не нуждается».
Естественно, что серьезную экономическую помощь получала и Куба, лидеры которой вновь именовались «вождями революции» и «борцами с американским империализмом». В обмен на услуги кубинских врачей, учителей и спортивных тренеров, Венесуэла снабжала остров дешевой нефтью, часть которой кубинские власти перепродавали на мировых рынках. В результате дешевая венесуэльская нефть стала одним из главных условий функционирования кубинской экономики и способности страны выполнять свои международные финансовые обязательства. Это чем-то напоминало отношения России и Беларуси, экономика которой также частично опирается на российские углеводороды и их перепродажу.
Между тем кубинское руководство пыталось диверсифицировать свои внешнеэкономические связи. В ноябре 2004 года во время своего визита на Кубу председатель КНР Ху Цзиньтао пообещал вложить 500 млн. долл. в местную никелевую промышленность. В январе 2008-го еще полмиллиарда долларов инвестиций в разведку кубинских месторождений углеводородов предложил президент Бразилии Лула да Силва. К 2010 году Куба экспортировала свои товары в Китай, Канаду, Испанию и Нидерланды, хотя основным партнером оставалась Венесуэла.
В условиях разразившегося в 2008 году глобального финансового кризиса и последующего снижения цен на нефть Куба потеряла все свои преимущества. К тому же зависимость от непредсказуемого Чавеса начала беспокоить кубинское руководство. В это время Рауль Кастро все чаще стал высказывать на публике свое восхищение Китаем, который «развивает рыночную экономику при сохранении политической монополии компартии». Одновременно по инерции обвиняя во всех кубинских бедах «американский империализм» и его «преступную экономическую блокаду Кубы», Рауль начал заявлять, что Гавана «заинтересована в нормализации отношений с США».
Очевидно, что, приняв из рук своего брата команданте Фиделя властные полномочия, Рауль Кастро пытался вытащить Кубу из бедственного положения. С начала 2008 года в стране осуществили ряд реформ социального и экономического характера. Были отменены различные бытовые ограничения. Например, правительство разрешило покупать гражданам холодильники, тостеры, скороварки, DVD и мобильные телефоны. А в октябре 2010-го власти значительно увеличили число разрешенных видов предпринимательской деятельности. Тогда же Рауль обратился к народу с призывом поддержать программу преобразований: «Будущее революции висит на волоске. Наши реформы направлены на спасение социалистического строя, а не на возврат к капитализму. Правящая коммунистическая партия должна исправить свои прошлые ошибки и отказаться от отрицательного отношения к мелкому частному бизнесу».
Все эти изменения вызвали большой интерес в мире, где эпоху перемен на Острове свободы назвали «кубинской перестройкой». Проблема заключалась в том, что косметические изменения не повысили эффективность кубинской экономики. А проблемы в Венесуэле, которая переживала серьезный системный кризис на фоне падения цен на нефть, окончательно сделали очевидным провал социально-экономической модели, господствовавшей на Кубе после 1959 года. Власти вынуждены были признать, что цены на товары широкого потребления растут, зарплаты за ними не успевают и экономическое положение населения ухудшается на глазах.
Сегодня уровень безработицы на Кубе составляет примерно 10 проц., или около одного миллиона человек. Промышленная и другая инфраструктура нуждается в модернизации и новых технологиях. Свободные экономические зоны так и не стали драйверами экономического развития и процветания. Например, Бразилия и Китай готовы вкладывать инвестиции в Мариэль, порт которого соединяет Северную, Центральную и Южную Америку, но только при условии превращения его в перевалочный пункт для своих товаров.
Образованная и дешевая рабочая сила на Кубе может являться дополнительным фактором привлекательности страны. Но в настоящее время она сталкивается с проблемой старения населения и снижения рождаемости. Это обстоятельство ставит под угрозу устойчивость социальной системы островного государства, увеличивая давление на госбюджет.
Таким образом, общая ситуация на Кубе выглядит весьма сложной и противоречивой. Государство сталкивается с множеством социально-экономических проблем, уменьшается приток внешней материально-технической и финансовой подпитки, снижается уровень золотовалютных резервов. Не менее важно и то, что революционная элита, пока еще удерживающая под контролем политическую жизнь страны, опасается утратить инициативу на фоне довольно напористой внешней политики США.
И здесь для кубинского режима возникает серьезная трудность. С одной стороны, преобразования в экономической сфере, в том числе и за счет увеличения сотрудничества с США, позволят эффективнее решать актуальные социально-экономические проблемы. С другой – неизбежно вырастут запросы общества, которые нынешний режим удовлетворить не может.
В этих условиях главной стратегической задачей режима Кастро и его окружения, несомненно, является сохранение политического статус-кво. Однако в условиях изменения внешнеполитической конъюнктуры, по мере усиления глобальной экономической турбулентности запасы прочности революционного режима медленно, но неизбежно тают. Именно на таком неблагоприятном фоне кубинские лидеры сделали ставку на постепенное улучшение отношений с Вашингтоном.
Пока сложно сказать, прогадали они или нет. Но нужно отдать должное братьям Кастро – они чутко держат нос по ветру. Вольно или невольно, они уловили главное веяние времени.
Следует отметить, что военные перевороты и процессы либерализации в странах Южной и Центральной Америки определяются идеологическими поворотами, которые по принципу домино передаются соседним странам региона. При всей своей непохожести и специфике развития латиноамериканские государства сталкиваются с одинаковыми проблемами, имеют фактически одну природу государственных институтов и политической культуры. Поэтому средства и методы решения задач общественно-государственного развития у них зачастую схожие.
Именно по этой причине после завершения холодной войны в Латинской Америке практически одновременно закончилась эпоха военных режимов и демократически избранные правительства начали либеральные реформы. В этот период появляется латиноамериканский средний класс, развивается бизнес. Однако обратной стороной социально-экономической и политической либерализации становится общее снижение уровня жизни.
К началу 2000-х годов либеральные режимы столкнулись с неспособностью адекватно реагировать на возникающие перед государством и обществом проблемы. Массовые народные выступления меняли одно правительство за другим, пока левые партии, которые отказались от революционных лозунгов в пользу реформ, не пришли к власти сначала на местном уровне (левыми были, например, мэры таких столиц, как Мехико, Каракас, Сан-Сальвадор), а потом и на государственном.
Парадоксально, но новые социалистические лидеры вроде Чавеса или Моралеса не просто критиковали неолиберализм и его ценности. Они смогли реализовать на практике многие свои программы, преодолев хронический кризис.
Однако как показал опыт, структурных перемен не произошло. Национализация энергетической сферы в тех же Боливии и Венесуэле, составлявших основу экономики обеих стран, не привела к ее оздоровлению. Успех революционных лидеров был обеспечен прежде всего растущими ценами на нефть и газ, а экономические проблемы решались в основном перераспределением государственных средств и ростом социальных обязательств государства. Например, реформа здравоохранения в Венесуэле фактически свелась к обмену «черного золота» на кубинских высококвалифицированных медработников. Интересно, что преемник Чавеса Николас Мадуро боролся с инфляцией с помощью арестов владельцев магазинов и конфискации их товаров.
В общем, в начале 2010-х годов выяснилось, что победа политиков левого крыла не принесла населению стран Латинской Америки никаких заметных перемен. Социалисты не имели никаких принципиально новых планов и рецептов по выходу из кризиса.
Глобальные финансовые потрясения и экономические кризисы последних лет вызвали серьезные социально-экономические последствия в ряде латиноамериканских стран. Это привело к усилению политической борьбы и росту социальной напряженности. Как результат произошло ослабление социалистических правящих партий. В ноябре прошлого года в Аргентине на президентских выборах победил представитель оппозиции Маурисио Макри, завершив таким образом 12-летнее правление левых партий. В декабре 2015 года на парламентских выборах в Венесуэле оппозиция заняла больше половины мест в парламенте и положила конец почти двадцатилетнему доминированию социалистов в законодательном органе страны. В Бразилии левый президент Дилма Руссефф и ее предшественник больше года находились под серьезным давлением оппозиции, а 18 апреля нижняя палата конгресса страны проголосовала за импичмент президента.
Также в середине апреля стало известно о том, что в первом туре президентских выборов в Перу лидирует Кейко Фухимори. Пикантность ситуации состоит в том, что ее отец, правивший страной с 1990 по 2000 год, жестко боролся с леворадикальной оппозицией и отбывает 25-летний тюремный срок по делу о коррупции и злоупотреблении властью.
Таким образом, регион начал дрейфовать от левых сил в сторону консервативных и центристских. И это может создать новую геополитическую реальность. Эксперты говорят, что аргентинский президент Макри способен объединить вокруг себя новую генерацию нелевых латиноамериканских политиков и выстроить иные отношения региона как с местными социалистами, так и Вашингтоном. Не случайно сразу после Кубы, 24 марта, Барак Обама совершил визит в Аргентину.
У Вашингтона есть отличные пряники для латиноамериканских лидеров – это и возможное присоединение к Транстихоокеанскому партнерству, и торговое соглашение между США и Южноамериканским общим рынком, и многое другое. Вероятно, для самих США здесь тоже открывается широкое окно возможностей. Например, для того чтобы ослабить или пошатнуть в Латинской Америке позиции Китая и вернуть себе свой «задний двор».
Но самое главное, видимо, заключается в окончательной дискредитации левых идей на континенте. И в этом смысле Кубе отведена чрезвычайно важная роль. Бывший главный форпост социализма в Новом свете остается в невероятно сложной ситуации. Все его союзники, которые так или иначе использовали в своей внутри- и внешнеполитической риторике антиамериканские лозунги и выстраивали особые политические или экономические отношения с Кубой, терпят поражение. Время играет на стороне США, которые возвращают ключевой для себя регион не прикладывая к этому особых усилий.
Пока у Гаваны еще есть возможность действовать в прежнем формате. Обама, в американской политологической терминологии «хромающая утка», покинет свой пост в конце года. Он готов пойти на принципиальные уступки, что подтвердил его визит в Гавану. Разумеется, кубинская элита, которая с большими опасениями смотрит в завтрашний день, хотела бы использовать это, чтобы получить серьезные гарантии сохранения существующего статус-кво.
Смогут ли все заинтересованные стороны защитить и реализовать свои интересы, сказать пока трудно. В любом случае будущее Кубы зависит от сближения с США. Это откроет дорогу не только американскому бизнесу, но и инвестициям из других стран.
Вместе с тем, прекращение антагонизма между Гаваной и Вашингтоном в целом может привести к серьезным геополитическим изменениям в регионе. Если, конечно, не случится какой-нибудь форс-мажор и континент вновь не обратит свой взор на левый край политического спектра.