Султан Акимбеков
Нота со стороны Узбекистана в секретариат Организации Договора Коллективной Безопасности (ОДКБ) о выходе из ее состава стала большой неожиданностью для всех. Ничто не предвещало такого жеста со стороны Ташкента. В современной политике не произошло ничего такого, что могло бы подвигнуть узбекские власти на такой шаг.
Напомним, что Узбекистан уже выходил из состава тогда еще Договора коллективной безопасности в апреле 1999 года. Вернее данный договор не был продлен. На этом основании из него кроме Узбекистана вышли еще Грузия и Азербайджан. Вместе они затем создали известную организацию ГУАМ (Грузия, Узбекистан, Азербайджан, Молдавия). В сложных геополитических условиях конца 1990-ых годов это воспринималось как альянс прозападно настроенных стран, которые должны были составить нечто вроде «санитарного кордона» вдоль южных границ России. Именно тогда вышла книга известного американского автора Збигнева Бжезинского, где говорилось о том, что Узбекистан это ключевая страна в Центральной Азии. Позднее к ГУАМ часто присоединяли еще и Украину после прошедшей там «оранжевой революции» и прихода к власти прозападно настроенных политиков. Получалась аббревиатура ГУУАМ.
Однако, в 2006 году Узбекистан вернулся в ОДКБ после того, как оказался в международной изоляции из-за событий в Андижане. Тогда Ташкент был вынужден на 180% изменить вектор своей геополитической ориентации, из страны была удалена американская база в Ханабаде, но оставлена немецкая база в Термезе, и начал ориентироваться в основном на Россию.
Надо заметить, что плодами российско-узбекского сотрудничества невольно пользовались и жители Южного Казахстана, включая Алматы. Потому что весь узбекский газ продавался через российские компании. Соответственно для снабжения газом Юга Казахстана, наши компании договаривались не с узбеками, а с россиянами, обмениваясь газом по системе своп. Они нам узбекский газ на юге, мы им карачаганскский газ на западе.
При этом президент Ислам Каримов всегда старался придерживаться относительно независимой линии поведения. Узбекские войска не принимали участия во многих военных учениях в рамках ОДКБ, не вошли они в состав Коллективных миротворческих сил.
Казалось, что в отношениях России и Узбекистана нет видимых проблем. Совсем недавно в Узбекистан ездил президент России Владимир Путин, который приехал в эту страну раньше визита в Казахстан. То есть, он предпочел Ташкент своему старому союзника и партнеру по Таможенному Союзу. Но, вероятно, в России посчитали, что Узбекистан в каком-то смысле важнее, потому что Казахстан и так дружески настроен.
Теперь же Узбекистан демонстративно выходит из ОДКБ, которая считается основой российского влияния в вопросах безопасности в Центральной Азии. При этом он ссылается на несогласие с афганской политикой ОДКБ.
Несомненно, что это очень болезненный удар по интересам России и по позициям только что избранного президента Путина. И дело не только в имиджевых потерях. Очевидно, что решение Ташкента создает брешь в долго выстраиваемой российской системе защиты интересов в Центральной Азии.
С одной стороны, встает вопрос об иностранных базах на территории Центральной Азии, потому что в ОДКБ принято решение о том, что участники организации могут размещать такие базы только при наличии согласия всех партнеров. Понятно, что такое решение фактически дает России право вето на любую базу третьих сил на стратегически важной для нее территории. Теперь у Ташкента нет такого ограничения.
С другой стороны, политика Москвы на афганском направлении в последнее время основывалась на идее укрепить позиции северных организаций национальных меньшинств, составлявших ранее Северный антиталибский альянс. Смысл здесь заключался в том, что в случае ухода американцев из Афганистана в 2014 году, объективно произойдет восстановление ситуации, которая существовала до 2001 года.
Однако для этого принципиально важны две вещи. Во-первых, нужно чтобы ничего не произошло с Ираном, который был стратегическим партнером России в Афганистане в конце 1990-ых годов, например, войны. Во-вторых, Узбекистан должен быть лоялен российским интересам.
И вот здесь мы подходим к очень интересному моменту. Почему Ташкент пошел на этот шаг именно сейчас? Почему не через полгода или не три месяца назад? Вероятно, что этот момент тонко рассчитан. Заметим, что Иран сейчас находится под весьма жесткими санкциями, с 1 июля вводится полное эмбарго на поставки иранской нефти в ЕС. Одновременно происходит конфликт со сбитым сирийцами турецким самолетом, в результатет которого Анкара ведет речь о войне против Сирии.
Россия, которая поддерживает Дамаск и Тегеран, ведет сложную геополитическую борьбу за свои интересы. Демарш Узбекистана наносит по российским интересам весьма болезненный удар. Более того, он практически разрушает всю выстраиваемую Москвой систему своего влияния в Центральной Азии. Ключевая страна региона выходит или начинает выходить из-под российского влияния.
Конечно, у узбеков своя логика и свои обоснования для принятия такого шага. Тем более, что это им не впервой. За 20 лет они как минимум три раза радикально меняли вектор своей внешнеполитической ориентации. Для нас в Казахстане самое плохое заключается в том, что в регионе Центральной Азии снова начинается борьба интересов. А если у России с Ташкентом в отношениях начнутся проблемы, как в конце 1990-ых годов, то никому хорошо не будет.
Институт азиатских исследований