Перейти все границы

Читая казахстанские СМИ и социальные сети в последнее время, можно прийти к выводу, что ситуация сложилась катастрофическая, и все бегут из страны. Заголовки статей утверждают, что эмиграция из страны выросла, а эксперты ищут причины, почему так происходит. В Facebook также обсуждаются случаи отъезда как по политическим, так и по экономическим причинам. Год назад бурно обсуждался пост некоего алматинца Тимура (псевдоним Timur Khan), в котором он подробно объяснял, почему уехал в США. «Начиная с 18 лет ездил в США по разным программам. Верил в то, что нужно работать во благо Родины, невзирая на то, что у нас невысокие зарплаты, по сравнению с США, зато – тут Родина», – пишет Тимур. Но затем парень разочаровался: «Девальвация, съевшая 30% моих теньговых сбережений. Госструктура, 65 000 тг в месяц и «казахский менеджмент». Несправедливость, кумовство, отсутствие карьерной лестницы. Ностальгия по США, по зарплате в $150–200 за сутки». Этот пост вызвал действительно огромный ажиотаж – около полутора тысяч комментариев, около четырех тысяч перепостов и 11 тысяч «лайков».

Очередную волну обсуждения темы эмиграции вызвала новость о том, что в российскую Думу внесен законопроект, позволяющий получить гражданство всем, кто родился в СССР, по упрощенной процедуре. В публичном пространстве с такой регулярностью появляются темы о тех, кто уже там, и тех, кто еще тут, но подумывает уехать. И здесь следует задать вопрос: является ли это мнение отражением объективной реальности или это психологическое ощущение? Ведь если миграционные процессы действительно настолько сильны, то это серьезный вызов для государства. Но даже если это лишь психологическое ощущение, то нужно понять, с чем это связано.

Чтобы попробовать ответить на поставленные вопросы, для начала следует обратиться к официальным данным.

Их и наши цифры

За историю независимого Казахстана положительное сальдо международной миграции наблюдалось только 8 лет: с 2004 по 2011 год количество въезжающих на пмж было больше, чем отъезжающих. Однако в 2012 году число эмигрантов вновь стало превышать количество иммигрантов. В таблице представлена динамика нарастания этого процесса:

Анализ данных показывает, что темпы роста тех, кто покидает страну в принципе стабильно, никаких алармистских настроений нет – они увеличиваются на три-четыре тысячи человек в год. В этом смысле интереснее резкое сокращение желающих приехать в Казахстан и обосноваться тут навсегда.

В целом международная миграция – нормальный процесс перемен, правда, в стране есть определенные сложности, с тем чтобы измерить эти изменения. Дело в том, что приведенные официальные статистические данные не совсем верны и не отражают настоящую картину.

В исследовании миграционной статистики ОБСЕ было указано на неполноту казахстанского учета. Так, чтобы органы статистики зарегистрировали кого-то как выбывшего, он должен заполнить в МВД листок убытия. С одной стороны, этого требует законодательство, с другой – только эта процедура позволит, например, получить пенсионные накопления. Однако не все те, кто уезжает на долгие годы эмиграции или даже навсегда заполняют этот листок.

Специалисты ОБСЕ отмечают, что при существующей системе регистрации вряд ли есть возможность влиять на ее полноту и еще в меньшей степени – на своевременное снятие граждан с регистрационного учета. «Единственным выходом является проведение разъяснительной работы с населением и пояснение преимуществ и необходимости своевременного уведомления органов регистрационного учета о перемене места постоянного жительства», – отмечают они в «Рекомендациях по улучшению доступности, качества и сопоставимости данных по миграции в Республике Казахстан». Они предлагают статистикам для более объективной картины миграционных потоков использовать оценку «зеркальной статистики», собираемой в странах, с которыми Казахстан имеет наибольший миграционный обмен.

Действительно, с уехавших ничего уже не спросишь, тогда как прибывшим на новое место рано или поздно нужно будет начать взаимодействовать с государственными органами новой родины. Поэтому вполне разумно обращаться к статистике прибывших иммигрантов. Следуя рекомендациям ОБСЕ, можно обнаружить, что уехавших из страны, вероятно, гораздо больше, чем публикуют демографические ежегодники Агентства по статистике РК.

В таблице ниже представлены данные Росстата о количестве лиц из Казахстана, зарегистрировавшихся по месту жительства:

Эти же числа по другим базам данных проходят под названием «Число прибывших, человек». Таким образом, официальная статистика, заявляющая о 25 682 чел., эмигрировавших в 2015 году в Россию, расходится с российскими данными о прибывших на 40 072 человека, то есть почти в 2,5 раза. Конечно, возможно, в этих цифрах числится и так называемая отложенная миграция, которую составляют казахстанские студенты, обучающиеся в российских вузах.

Также можно проверить и данные по США. По аккумулированным данным посольств, США в среднем выдают около тысячи иммиграционных виз для казахстанцев. Так, в 2016 году их было выдано 885, а в 2015-м – 1240. В то время как наша статистика сообщает, что в Соединенные Штаты из Казахстана выехало 265 человек.

И, наконец, можно привести пример стран ОЭСР. Казахстанская статистика утверждает, что вообще в дальнее зарубежье два года назад уехали 3055 казахстанцев, тогда как базы ОЭСР сообщают, что только на территорию 35 государств, которые входят в эту организацию, из нашей страны въехали 10 847 человек.

Конечно, следует отметить, что органы статистики разных стран могут использовать разные термины для обозначения одного и того же, а также одинаковые – для обозначения разных явлений. Однако если те данные, которые показывают другие страны, – это данные по иммигрантам, то количество уехавших казахстанцев оценивается не вполне точно. Государственная статистика регистрирует минимум, тогда как реальная цифра примерно в два раза больше. И речь идет только о легальных мигрантах, которые встали на учет.

Это серьезная проблема – мы не понимаем, какие же миграционные потоки ведут из Казахстана на самом деле, оперируя лишь минимальными показателями.

Кто же уезжает?

И все же, как интерпретировать разговоры о «массовом исходе» казахстанцев? Это реальность или психологическое ощущение? Если следовать официальной статистике, то последние пять лет количество эмигрантов сильно не выросло. «Зеркальная» статистика утверждает, что число уехавших нужно умножать на два, но, скорее всего, и эта статистика стабильная, хотя и более внушительная.

Но с другой стороны, нужно проводить исследование того, кто уезжает? Если общая цифра равномерно распределена по всему населению Казахстана, то объективно никакого массового «исхода» нет. Обратимся еще раз к статистике. В 2015 году лидером по поставке эмигрантов оказалась Караганда – 4661 человек, на втором месте Восточно-Казахстанская область – 4219, третье место занимают Павлодар и Кустанай (по 3395 эмигрантов). Следом идут Северо-Казахстанская область (2986) и Алматы (2880). Разбивка по этносу и по географии дает понять, что уезжают в большинстве своем русские из русскоязычных городов и областей. На этом фоне резко контрастирует, например, Кызылорда, из которой уехали всего 59 человек.

По большому счету как динамика роста, так и географическое распределение говорит о более или менее равномерном распределении мигрантов. Если говорить о возрасте, то тут нет каких-то особенностей – в основном уезжают люди в возрасте от 20 до 44 лет с детьми. Другими словами, нет ярко выраженной молодежной миграции.

Но почему же при всей гладкости статистики существуют алармистские настроения? Ответ кроется, скорее всего, в том, что общий настрой генерируется лидерами мнений, экспертами и журналистами, которые в большинстве своем живут в Алматы. Этот город отличается тем, что он самый либеральный во всем Казахстане, и в этих публикациях ощущается желание перемен. С одной стороны, алматинская интеллектуальная общественность смотрит на ситуацию в стране через призму близкого круга, в то время как никаких действительно резких изменений не происходит. С другой стороны, это можно расценивать как попытку достучаться до властей, показать, что у массовой эмиграции есть причины.

Вместе с тем, реально существующая внешняя миграция сохраняет в себе старые проблемы: утечка мозгов и капиталов.

Куда утекают мозги?

Проблема утечки мозгов стоит на повестке всегда, причем мы редко отдаем себе отчет, насколько это важно. Можно привести пиарщика Ерлана Аскарбекова, который в определенной мере радикализирует ситуацию, но в целом с ним можно согласиться: «Хорошая новость: люди стали догадываться, что мы никому не нужны за рубежом, что как-то нужно поднимать наш Казахстан. Плохая новость: уезжают или всерьез думают об отъезде самые-самые из тех, кому далеко «за 30». Публично пишут, исповедуются, выбирают, куда податься на старости лет. Каждая поликлиника, медцентр держится на двух-трех сильнейших врачах и администраторах. Каждое ведомство – на пяти-шести начальниках департаментов, «случайно уцелевших кадрах». Каждая школа и университет держатся на трех – пяти сильнейших педагогах. Каждая крупная фирма – тоже на трех – пяти людях. Достаточно уйти на пенсию или уехать именно этим 50 тысячам людей – страна скатывается в средневековье, навстречу мракобесию, террористам и беспросветности».

О том, что миграция касается определенного круга, можно судить из интервью казахстанской исследовательницы, демографа Елены Садовской. Она отмечает, что после кризиса 2008–2009 годов и 2014–2015 годов вновь следует говорить об «утечке мозгов». Так, общее число специалистов с высшим, незаконченным высшим и средним профессиональным образованием, выехавших из Казахстана с 2013-го по 2015-й составило 47,4 тыс. человек. «В 2015 году их доля равнялась 74,9 проц. Среди них были 17 418 специалистов, из них с техническим образованием – 26,1 проц., экономическим – 13,2 проц., педагогическим – 9,1 проц., медицинским – 4,8 проц.», – говорит Елена Садовская. При этом она отмечает, что наибольшие потери понес Алматы – в 2015 году среди выбывших в страны СНГ алматинцев 61,7 проц. имели высшее и незаконченное высшее образование, в страны вне СНГ – 78,3 проц.

Интересно, что большинство казахстанцев уезжают в Россию. И это при том, что из самой России наблюдается действительно массовый отъезд – по данным аналитического центра Stratfor, тут началась самая мощная волна brain drain за последние 20 лет. По данным Росстата, 350 тысяч человек эмигрировали из России в 2015 году – это в 10 раз больше, чем пять лет назад. Если попытаться сопоставить российские темпы эмиграции с казахстанскими, то окажется, что коэффициент выбытия (один эмигрант на 1000 чел. населения) больше на 1,2 пунк­та: 2,3 против 1,9 соответственно. В докладе «Эмиграция из России в конце 20 – начале 21 века», подготовленном Комитетом гражданских инициатив Алексея Кудрина, также говорится о высоком образовательном и профессиональном статусе эмигрантов.

Меньше всего уезжают из самых бедных регионов России. Можно предположить, что, это связано с отсутствием денег на переезд. Но авторы исследования утверждают, что из благополучных регионов уезжают те, кто чувствует, что уже достигли свой потолок развития. Среди основных причин называют личные: неудовлетворенность перспективами роста материального благосостояния, социального статуса, личной и экономической безопасности. Также причины делятся на экономические и политические. Одни видят нестабильные экономические условия ведения бизнеса, отсутствие конкуренции, коррумпированность, возрастающие риски личной и предпринимательской безопасности. Другие, сочувствуя оппозиционным взглядам, боятся подвергнуться преследованию, видят слабость институтов, не доверяют правоохранительной и судебной системе. Можно предположить, что при проведении подобного социологического исследования в Казахстане результаты получились бы такими же. Хотя некоторые исследователи, та же Садовская, отмечают в качестве причины и языковой вопрос.

Уже не наши деньги

Говоря о проблеме эмиграции нельзя не отметить, что это часто отложенный процесс. Ведь решение не принимается в одночасье, а непосредственно сам переезд может отстоять от появления идеи на годы. Более того, если говорить не о миграции в страны СНГ, с которыми в принципе подписаны базовые договоры о признании дипломов, об относительной свободе перемещения трудовых ресурсов и т. д., а о дальнем зарубежье, то тут возникают дополнительные сложности. Существуют три основные схемы переезда. Первый – развитые страны публикуют списки вакансий для специалистов, которых они готовы пригласить. Но даже если ваша квалификация походит, потребуется немало средств, чтобы подготовиться. Так, один наш знакомый переехал в Австралию, так как обладал необходимой специальностью. Но при этом он заплатил около 5 тысяч долларов миграционному агенту, а также за курсы для подготовки к экзамену IELTS.

Второй вариант подходит для инвесторов, и самый простой здесь путь – купить недвижимость. Суммы бывают очень разными. Например, в Латвии можно купить недвижимость на сумму от 250 тыс. долларов, благодаря чему власти выдадут вид на жительство. С 2010 до конца 2013 этой программой воспользовались около 500 казахстанцев. А вот для жизни в Португалии размер инвестиций выше – от 500 тыс. евро. Такой же порог устанавливает Испания, которая, правда, вместе с ВНЖ не дает права работать – в самой стране уровень безработицы достигает 20 процентов, поэтому лишние конкуренты там не нужны. Большой интерес наши соотечественники проявляют и к Турции. Количество купленных квартир здесь в I квартале 2015 года в сравнении с аналогичным периодом выросло на 30 процентов. В этом варианте хорошо то, что не важно, сколько стоят апартаменты – покупатель все равно может получить ВНЖ. Также появляются различные схемы, по которым можно оформить постоянное местожительство в Европе. Так, компания Immirgant Invest предлагает воспользоваться инвестиционной программой Венгрии. Уже через три недели после взноса агенты обещают вручить вид на жительство Венгрии, по которому можно свободно перемещаться в шенгенской зоне. При этом, как утверждают в компании, инвестиционные средства возвратные – их можно получить назад, не теряя правового статуса. В этом случае нужно внести взнос на сумму 360 тыс. евро (300 тыс. на покупку государственных облигаций и 60 тыс. на покрытие административного сбора). Если сумма неподъемная, то можно сделать взнос в размере 196 тыс. евро – в этом случае сбор является невозвратным. Трудно оценить, сколько средств казахстанцы уже вложили в чужие экономики, создавая пути для отступления в случае миграции.

Третий вариант – самостоятельно найти работу, оформить трудовой договор и ждать истечения срока, которое требуется по законодательством для предоставления ВНЖ.

Можно прогнозировать рост эмиграционных настроений, причем опять же среди квалифицированных кадров. За благополучное время те, кто мог, запаслись «финансовым» жирком, и с наступлением трудных времен они могут решить инвестировать накопленное в переезд. Поэтому важно убедить сомневающихся как минимум в перспективе стабильного развития экономики и повышения благосостояния домохозяйств.

В одном из разговоров с потенциальным эмигрантом зашла речь о его мотивах. Оказалось, что человек разочарован в экономике, судебной и правоохранительных системах. «Единственное, что могло бы меня остановить, – это надежда. Например, надежда на то, что мои дети смогут получить в Казахстане классное образование», – рассказал он. Эта постановка вопроса переводит тему эмиграции из экономической плоскости в плоскость идей – наверное, многие из уехавших остались бы, если бы казахстанская внутренняя политика базировалась на вполне конкретных, возможно, даже утилитарных подходах. Здесь очень важно предоставить понятную и исполнимую стратегию развития как экономики, так и самих государственных институтов. Интересный пример в этом смысле – Генеральная прокуратура, в которую был приглашен Багдат Мусин, занимавшийся до этого модернизацией «Казпочты». Ведомство инициировало ряд изменений, которые как раз внушают надежды на изменение имиджа этого ведомства с «карательного» и «корпоративного» на «правозащитный» и «открытый».

Часто эмиграция – это вопрос самоощущения человека или целой семьи. Почему казахстанцы с высшим образованием и профессией едут в Россию, в которой объективно дела обстоят не самым лучшим образом? Очевидно, что это не вопрос экономики, ведь они не теряют тут рабочих мест, они не могут убежать от обесценивания зарплаты, так как тенге падает вслед за рублем. Скорее это вопрос русской части населения, которая по целому ряду причин предпочитает Казахстану Россию. А если учесть, что в миграционном потоке из Казахстана абсолютно преобладают жители северных областей и эта динамика остается относительно неизменной на протяжении последних десятилетий, то можно все же говорить, что всплеск алармистских настроений среди лидеров общественного мнения, в основном алматинцев, все же не совсем оправдан. Другое дело, что эти настроения отражают их разочарование казахстанской действительностью. Но это разочарование также не носит массового характера. Ситуация в Казахстане не хуже и не лучше ситуации в России, но явно лучше, чем во многих других странах бывшего СССР. Скорее всего, главная причина алармистских настроений связана с тем, что лидеры общественного мнения из Алматы сравнивают Казахстан не с Россией, а со странами Запада. Собственно, резко увеличившийся отток из самой России отражает алармистские настроения активной части общества в основном из столицы и крупных городов, которые также сравнивают ситуацию в своей стране с ситуацией на Западе. Но в любом случае всегда надо помнить, что хорошо там, где нас нет.