Султан Акимбеков
Произнесенная президентом России Владимиром Путиным 18 марта речь по вопросу статуса Крыма, без всякого сомнения, войдет в историю. Некоторые уже сравнивают ее с Фултонской речью Уинстона Черчилля, с которой, собственно, и началась прежняя холодная война. Если согласиться с тем, что последние события вокруг Украины привели к новому глобальному противостоянию между Россией и Западом, тогда речь Путина становится знаковым событием, безотносительно того, чем это противостояние в итоге закончится.
Прошлая холодная война завершилась поражением и распадом СССР, который, как известно, не выдержал конкуренции. Сегодня в мире сложились принципиально другие условия – у России существенно меньше друзей и союзников, чем было у Советского Союза. Собственно их практически нет, за исключением ближайших союзников по Таможенному союзу. При этом даже у них есть трудные вопросы и определенное беспокойство относительно будущего развития событий. Но самое главное – Россия является составной частью глобальной мировой экономики. В отличие от СССР времен столь нелюбимого сегодня в Москве Никиты Хрущева, Россия не может уже закрыться в рамках самодостаточной экономической системы, опирающейся на принципы автаркии. Поэтому новое противостояние в духе холодной войны, если оно, конечно, начнется, будет выглядеть как весьма захватывающий триллер со множеством сюжетных линий.
Очевидно, что выступление российского президента было в общем-то не совсем про Крым. Крым стал поводом поговорить обо всем комплексе проблем, которые беспокоят российское руководство. В этом контексте Путин озвучил свое видение будущего самой России, некоторых ее соседей и перспектив развития отношений с Западом. В этом смысле это программное заявление.
В то же время, при всей жесткости высказываний Путина в отношении политики Запада, нынешних властей Украины и собственных недовольных, которых он назвал «пятой колонной», выступление явно не нацелено на то, чтобы сжечь все мосты. Временами создается впечатление, что российский президент стремится оправдаться, дать такое объяснение событий, которое могло бы убедить в своей правоте. Отсюда, возможно, обращение к американскому народу, которому Путин фактически напомнил, что этот народ образовался в результате восстания против английского правления. Отсюда и призыв к немцам, объединение которых после падения Берлинской стены Россия поддержала в отличие от некоторых стран Запада. Отсюда и воззвание к украинцам - «хочу, чтобы вы меня услышали, дорогие друзья. Не верьте тем, кто пугает вас Россией, кричит о том, что за Крымом последуют другие регионы. Мы не хотим раздела Украины, нам этого не нужно». И тут же следует выражение надежды на то, что совместные проекты на территории Украины будут продолжаться.
Немного странно в данной ситуации выглядело другое утверждение, которое также можно в определенной степени посчитать попыткой оправдания - «иначе, дорогие друзья, – обращаюсь и к Украине, и к России, – мы с вами – и русские, и украинцы – можем вообще потерять Крым, причем в недалекой исторической перспективе. Задумайтесь, пожалуйста, над этими словами». Вопрос что именно имел здесь ввиду Путин остается открытым. Потому что дальше по тексту он говорил о планах Украины вступить в НАТО. «Напомню также, что в Киеве уже прозвучали заявления о скорейшем вступлении Украины в НАТО. Что означала бы эта перспектива для Крыма и Севастополя? То, что в городе русской воинской славы появился бы натовский флот». То есть, тезис о возможной потере Крыма подразумевал нечто другое.
Возможно, что Путин пытался намекнуть украинцам о цивилизационном факторе, о том, что у них и русских общие противники и это не НАТО или не столько НАТО. Таким противником можно представить турков и крымских татар, как часть мусульманского и тюркского мира. Может быть Путин указывал, что в конфликте родственных народов выигрывает кто-то третий. А если вспомнить другой его тезис из выступления – «в Крыму – могилы русских солдат, мужеством которых Крым в 1783 году был взят под Российскую державу», тогда похоже, что Путин апеллирует к общим интересам украинцев и русских, пытаясь преодолеть образовавшийся в отношениях между ними разлом. Он напоминает о тех временах, когда в рамках Российской империи предки русских и украинцев победили Крымское ханство и турок и вместе освоили освободившиеся от тюркских кочевников причерноморские степи и Крым.
Разлом между русскими и украинцами образовался еще и потому, что за последний месяц российская пропаганда сделала столько для дискредитации нынешних властей в Украине, а заодно и всех тех, кто поддержал перемены в этой стране, что, вольно или нет, способствовала разрыву украинской и русской идентичностей. И это тоже исторический момент.
В своем выступлении Путин все время апеллировал к истории. И это было очень интересно, потому что такое российские политики говорили в первый раз. И дело здесь даже не в князе Владимире Красное солнышко, который крестил Древнюю Русь, про него Путин упомянул в контексте Крыма. Более интересным выглядело заявление о том, что «у нас есть все основания полагать, что пресловутая политика сдерживания России, которая проводилась и в XVIII, и в XIX, и в ХХ веке, продолжается и сегодня». Здесь президент России затрагивает сразу несколько эпох. Здесь и Большая игра XIX века, когда шла борьба за влияние между Российской и Британской империями. Здесь и, безусловно, холодная война. Единственное, что не совсем логично выглядит – это упоминание XVIII века, когда Россия была активным игроком на европейской сцене. Например, в Семилетней войне воевала в коалиции с Австрией и Францией против Пруссии и Англии. Затем вместе с Австрией и Пруссией делила Польшу. Так что никто тогда Россию не сдерживал.
Смысл данного тезиса в речи Путина, скорее всего, в том, что он, таким образом, апеллирует к имперской европейской истории России, которая, собственно, и началась с XVIII века после реформ Петра. Путин явно хочет сказать, что Россия – это в первую очередь империя, у которой есть своя миссия в зоне ее ответственности, и к ней надо относиться соответственно. По его словам «сегодня необходимо прекратить истерику, отказаться от риторики холодной войны и признать очевидную вещь: Россия – самостоятельный, активный участник международной жизни, у неё, как и у других стран, есть национальные интересы, которые нужно учитывать и уважать». Этот тезис предназначен именно западным странам. И в этом квинтэссенция проблемы в отношениях между Россией и Западом. Потому что Россия считает, что она точно так же, как и США имеет право на имперскую политику. В Москве не могут скрыть своего раздражения, почему Западу можно, а ей нет.
Теперь Россия хочет выйти из всех ограничений, наложенных на нее во время распада СССР, стремится закрепить за собой право на доминирование в зоне своих интересов. Таким образом, она бросает вызов Западу.
Понятно, что когда «паны дерутся, у холопов чубы трещат». Для всех на территории бывшего СССР новая ситуация выглядит крайне невыгодной. Открытый конфликт интересов между великими державами резко сужает пространство для маневра. Особенно это актуально для нас в Казахстане, который балансирует между интересами России, Китая и США. В этой связи один большой тезис Путина не может не вызывать вопросов. «Миллионы русских легли спать в одной стране, а проснулись за границей, в одночасье оказались национальными меньшинствами в бывших союзных республиках, а русский народ стал одним из самых больших, если не сказать, самым большим разделённым народом в мире. Сегодня, спустя уже много лет, я слышал, как крымчане говорят, что тогда, в 1991 году, их передали из рук в руки просто как мешок картошки. Трудно с этим не согласиться. Российское государство, что же оно? Ну что, Россия? Опустила голову и смирилась, проглотила эту обиду. Наша страна находилась тогда в таком тяжёлом состоянии, что просто не могла реально защитить свои интересы». Это уже точно не про Крым.
Источник: ИМЭП