Воктябре этого года мир стал свидетелем того, как мировая финансовая система вновь стала заложницей внутриполитической борьбы в Соединенных Штатах между демократической администрацией президента Б. Обамы и республиканским большинством в нижней палате конгресса. Финансово-экономическая система США вплотную столкнулась с угрозой дефолта.
Финансовый год в США начинается 1 октября, но из-за жесткого противостояния республиканцев и демократов, продолжающегося уже не первый год, конгресс еще не принял ни одного из 12 законов об ассигнованиях, которые и составляют федеральный бюджет США. Отметим, что за последние 30 лет конгресс США принимал бюджет вовремя лишь четыре раза: в 1977, 1989, 1995 и 1997 годах. Обычно в конце сентября принимается временная резолюция, которая продлевает финансирование федеральных ведомств на несколько недель, до момента принятия бюджета. Но на этот раз такого не произошло.
На краю пропасти
Характерно, что это далеко не первый случай политического клинча в Вашингтоне. Аналогичным образом события развивались во время второго президентского срока У. Клинтона в 1996 году. В то время, как и в наши дни, речь шла о срыве республиканцами медицинской реформы (реформу образования, затеянную Хиллари Клинтон, республиканцам удалось затормозить несколько ранее). Затем ситуация повторялась два года подряд, в 2011-м и 2012-м. Таким образом, главная мишень республиканцев – это полномасштабная реформа здравоохранения, которая стала камнем преткновения еще во время первого срока Б. Обамы.
Как известно, причиной кризиса стал ультиматум конгресса, который выразил готовность повысить лимит госдолга США только в обмен на отсрочку реализации реформы здравоохранения и сокращение социальных расходов. Дальнейшие события напоминали развитие паралича государственных институтов Америки.
Налоговые службы приостановили оформление финансовых документов, а Государственное казначейство США отправило в отпуск всех работников, непосредственно занятых на выпуске новых банкнот. Было объявлено о прекращении финансирования государственных проектов в области науки и образования, сокращены подразделения, занимающиеся регистрацией и инспекцией автомобилей.
Но при этом правительству удалось добиться того, что продолжили работу службы, от которых зависит безопасность страны, а также авиадиспетчеры, персонал тюрем, пограничная и таможенные службы. Госдеп оставался единственным американским госучреждением, чьи сотрудники продолжали работать, несмотря на бюджетное противостояние. Это связано с тем, что часть бюджетных ассигнований Госдепа рассчитана не на год, как у других ведомств, а на два, некоторые же фонды вообще не ограничены сроками.
К середине октября сторонам получилось добиться временного компромисса: Обаме удалось подписать законопроект о возобновлении работы правительства и повышении потолка госдолга. Это позволило 800 тыс. госслужащих вернуться к работе из вынужденного неоплачиваемого отпуска, в котором они находились с 1 октября. Бюджетное противостояние между правительством и республиканцами завершилось после того, как вечером 16 октября обе палаты конгресса – сенат, а затем контролируемая республиканцами палата представителей – одобрили законопроект, предусматривающий возобновление финансирования правительства до 15 января будущего года и разрешающий продолжить заимствования до 7 февраля 2014-го. Но страна продолжает жить без бюджета на 2014 финансовый год, который начался 1 октября. Параметры бюджета станут предметом отдельных трудных переговоров, которые администрации Обамы предстоит вести с республиканцами в конгрессе. При этом республиканцам так и не удалось заставить Барака Обаму отречься от главного элемента своей программы – реформы здравоохранения.
Республиканцы в конгрессе как бы признали свое поражение в продолжавшейся более двух недель позиционной войне с Белым домом. Но случившееся нельзя рассматривать как победу демократов. Наоборот, республиканцы наглядно продемонстрировали, что способны сделать бюджетный кризис практически перманентным, а Барак Обама получил лишь временную передышку.
В этой связи возникает вопрос: как такое могло произойти в самой развитой экономике мира, от валюты которой зависит стабильное функционирование мировых финансов? Глобальная экономика, как отмечало агентство «Блумберг», столкнулась с реальной угрозой обвала вследствие проблемы американского госдолга. Дефолт в США стал бы мировой катастрофой. Отказ США выполнять свои финансовые обязательства, считают аналитики агентства, остановил бы выплаты объемом в 5 трлн. долл., обвалил бы американскую валюту и вверг бы глобальную экономику в депрессию. В случае дефолта по американским долгам больше других пострадали бы Китай и Япония. Эти страны держат на своих балансах гособлигации США на 1 трлн. 300 млрд. и 1 трлн. 100 млрд. долл. соответственно. Любопытно, что в последний раз Штаты объявляли дефолт в 1790 году, когда выплаты по долгам были отсрочены на 11 лет.
Причины возникновения последнего кризиса, как и предшествующего, следует искать в особенностях политической системы и внутриполитической эволюции американского общества в последние десятилетия.
Что могло бы случиться и что случится в будущем
Как отмечалось выше, октябрьский компромисс носил краткосрочный характер, и угроза дефолта и вытекающих из этого факта проблем совсем не устранена, а только отложена. Можно предположить с большей или меньшей долей вероятности, что произойдет с Соединенными Штатами в контексте всех сложностей и противоречий, накапливавшихся в течение многих лет и даже десятилетий, и с проблемой бюджетного кризиса иногда напрямую не связанных.
Так, бюджет Пентагона сохранится (в запланированном и уменьшенном виде), и военные программы в целом будут, безусловно, продолжаться. При этом воинские контингенты армии, которые дислоцируются в Афганистане, в Косово, на Африканском роге и в Южной Корее, будут должным образом оснащены и будут получать необходимую боевую подготовку. Но остальная часть вооруженных сил в наступающие годы будет испытывать существенные трудности в подготовке и оснащении личного состава современным оружием. В связи с этим способность войск обеспечивать решение стоящих перед ними задач будет все более снижаться, и они будут все более деградировать.
Международные программы, представляющие собой мощный внешнеполитический инструмент Соединенных Штатов, которые были спланированы ранее и средства на которые были уже выделены, продолжат работу (например, программа «Фулбрайт», ЮСАИД и т. д.).
На международной арене Госдепу будет труднее отстаивать интересы США за рубежом, «продвигать демократию» и открывать для американской экономики новые рынки. Например, сократятся расходы ЮСАИД на помощь Нигерии в борьбе с коррупцией, решение ситуации в области прав человека в Мьянме, на подедржку строительства государственных институтов в Киргизии и Грузии. Будет заморожен бюджет на стабилизацию конфликтов (60 млн. долл. в год). В случае секвестра Госдепу грозят потери в 2,6 млрд. долл. К другим последствиям кризиса можно отнести тот факт, что должна забуксовать запланированная масштабная реформа разведслужб, в первую очередь ЦРУ.
Достаточно уверенно следует ожидать сокращения военно-технической помощи со стороны США ряду государств, не имеющих критического значения для безопасности Америки (в том числе некоторым республикам СНГ и Центральной Азии). Ускорится вывод войск США из Афганистана и других горячих точек. И, как говорится, нет худа без добра – резко снижается вероятность нападения на Сирию (и, возможно, Иран). И скорее всего, именно эти обстоятельства подтолкнули Обаму принять предложение Путина о выходе из сирийского тупика. Возможно, что выходом для Б. Обамы в сентябре был бы компромисс с республиканцами: согласие с ястребами по поводу ударов по Сирии (и Ирану) в обмен на их поддержку по голосованию в конгрессе. Но этого, слава богу, не произошло.
В среднесрочной перспективе Пентагону придется сократить армию более чем на 100 тыс. человек. Такие потери в личном составе приведут к тому, что войска будут неспособны решать стоящие перед ними задачи в военное время. Как известно, уже разработаны планы снижения в ближайшие несколько лет численности войск с 570 тыс. человек, которые необходимы для проведения операций в военное время, до 490 тыс. Численность Национальной гвардии будет снижена с 358,2 тыс. человек до 350 тыс. Резервные войска будут сокращены на 1 тыс. человек. А количество вольнонаемных служащих армии будет снижено на 23 тыс. человек.
Но при этом, скорее всего, будет похоронена масштабная миграционная реформа, проведения которой добивается президент Барак Обама, но которую до сих пор неизменно блокировали республиканцы. Для республиканцев предложенная Обамой амнистия нелегалов равносильна смертному приговору в политическом смысле. Прежде всего потому, что легализация огромного числа мигрантов в Аризоне и Техасе может привести к превращению их из «красных» (традиционно голосующих за республиканцев) штатов в «синие» (демократические). Более 11 млн. мигрантов, нелегально проживающих на территории США, смогли бы получить американское гражданство. Борьба за симпатии латиноамериканцев вновь обострится к 2014 году, когда в США пройдут промежуточные выборы в конгресс.
Обама, получивший на выборах поддержку со стороны меньшинств в том числе, предлагает радикальное решение вопроса. В частности, президент настаивает на праве получения гражданства США нелегальными иммигрантами, уже находящимися на территории страны, без предварительных условий. Он также обещает принять меры по сохранению рабочей силы, полезной для американской экономики, и предотвращению разъединения семей. Законопроект получал в начале года уверенную поддержку в сенате, что заставило бы контролируемую республиканцами палату представителей пойти на компромисс.
Можно уверенно предположить, что администрация Б. Обамы будет вынуждена отказаться от проведения жестких налоговых реформ и ограничения оборота оружия. Здесь мы переходим к внутриполитическим и внутриэкономическим последствиям кризиса. В обозримом будущем в США планируется лишь увеличение государственной долговой нагрузки, поскольку помимо зафиксированных подсчитанных долгов есть, и это не афишируется политиками, еще скрытые обязательства по социальным программам.
Мы можем стать свидетелями полного крушения предвыборных программ Б. Обамы 2008 и 2012 годов. По-видимому, резко сократятся инвестиции в образование, развитие транспортной инфраструктуры, экологически чистую энергетику и расширение производства. Будут закрыты небольшие узкоспециализированные программы в сфере образования, которые не принесли ожидаемых результатов и не должны получать бюджетное финансирование. Затормозятся меры против изменения климата: создание новых государственных органов, занятых борьбой с загрязнением окружающей среды, ужесточение природоохранных стандартов, формулирование новых международных инициатив и запрещение новых проектов добычи и транспортировки нефти и газа.
И наконец, может быть свернута программа президента Обамы в области рынка недвижимости, направленная на оказание помощи рядовым американцам, благодаря которой, собственно, он и победил на выборах. И последний штрих: продолжится массовая деградация американских городов. На сегодня 12 американских городов объявили себя банкротами и перестали обслуживать свои социальные обязательства; в преддефолтном состоянии находятся 346 городов и 113 муниципальных округов страны. Согласно (смягченным) прогнозам, в проблемных городах уровень бедности повысится с 15 до 40 процентов. Легко спрогнозировать, что, несмотря на усилия правительства по возврату промышленных предприятий на территорию США, продолжится и усилится миграция индустриальных производств в Азию со всеми вытекающими из этого факта последствиями для социально-экономической ситуации в самих Штатах.
Кто виноват...
В Евангелии сказано: «Дом, разделившийся сам в себе, не устоит». Это откровение вполне справедливо можно отнести как к самой Республиканской партии, так и в целом к противостоянию республиканцев и демократов на национальной политической арене. Расследуя причины перманентного кризиса на Капитолии, бросается в глаза, что в Республиканской партии в последние годы умеренные, центристские силы утратили контроль над ситуацией: инициатива в партии слона теперь принадлежит экстремистам из так называемого Движения чаепития (ранее также именуемым неоконсервативным). Для этих людей даже умеренный центрист Обама – это «коммунист».
Именно под давлением активистов этого радикального движения конгрессмены включили в законопроект о срочных бюджетных мерах на 1 октября – 15 декабря пункт об отсрочке реализации главного завоевания Барака Обамы – программы здравоохранения.
В таком виде документ становится неприемлем для демократического сената и в любом случае вотируется президентом.
Откуда появились пресловутые «чаевники», о которых все заговорили во время последнего кризиса? Истоки движения надо искать в последних десятилетиях американской истории, в тех социально-экономических изменениях, которые трансформировали американское общество.
Со времен Рональда Рейгана и его «рейганомики» (сокращение вмешательства государства в экономику, снижение налогов) внутри партии стало постепенно укрепляться радикальное крыло. Долгое время оно было неорганизованным меньшинством, однако после начала мирового финансового кризиса это меньшинство самоорганизовалось в Движение, или Партию чаепития: фактически во фракцию внутри Республиканской партии в форме крайне правого крыла. Оно возникло как протест против реакции властей на кризис 2008 года и естественный противовес тем группам электората, которые неожиданно сплотились вокруг Б. Обамы и его программы в 2008 году и привели его к победе.
Движение чаепития в популистской манере выступало против субсидий крупным корпорациям, позволяя последним выйти из кризиса. С приходом администрации Обамы «чайные» настроения среди республиканцев лишь усилились, поскольку новый президент стал проводить, по их мнению, социалистическую политику. Апогеем недовольства (на грани ненависти) стало проталкивание Обамой всеми правдами и неправдами через конгресс своей реформы системы медицинского страхования. В результате наиболее активная часть республиканских избирателей резко радикализировалась, что привело к избранию «чаепитников» в конгресс.
В нынешней палате представителей «чаепитников» насчитывается максимум 30–40 человек из 234 конгрессменов-республиканцев, но их идеология стала лейтмотивом Республиканской партии, которая объявила крестовый поход против социалиста Обамы и его законопроектов. Апогеем этого крестового похода и стал нынешний бюджетный кризис. Его «чаепитники» планировали в течение всего года.
Но и в Демократической партии имеются свои консерваторы и радикалы. Наблюдатели отмечают, что обе стороны ставят политическую конфронтацию выше здравого смысла. Как заметил старейший конгрессмен-республиканец Дж. Дингелл, «с таким парламентом было бы невозможно принять даже десять заповедей или «Отче наш». Другой пример: республиканцы предложили принять бюджет в обмен на то, что внедрение реформы системы здравоохранения будет отложено на год, но демократы отказались. Затем республиканцы попытались поставить на голосование своеобразные мини-законы по частичному восстановлению финансирования отдельных отраслей. Но для принятия таких законов вместо бюджета надо две трети голосов, а демократы в большинстве своем снова отказываются голосовать за финансирование лишь тех программ, которые по душе республиканцам.
Фактически демократы идут ва-банк. Согласно положениям закона 2010 года «О защите пациентов и доступном здравоохранении», с 1 октября 2013-го американцы получили бы право покупать полисы медицинского страхования с помощью государственных субсидий. Очевидно, что после этого реформа стала бы необратимой, и ни один политик не решился бы отнять уже выданные медицинские страховки. Поэтому и республиканцы пошли на жесточайшую конфронтацию.
Но причины кризиса следует искать также и в изъянах американской политической культуры. Параметры американской политической системы в современных условиях способствуют тому, что политический процесс все больше затмевает процесс государственного управления. В теории выборы являются лишь процедурой, определяющей, кто будет управлять государством. Сегодня же в США победа на выборах стала для политиков самоцелью. Поэтому многие республиканцы предпочитают отмалчиваться, боясь навлечь на себя гнев активистов «чаепития», который может выразиться на следующих выборах в появлении ультраправого кандидата на праймериз в их округе.
Как выглядит вся картина в целом? Для человека, воспитанного в традициях европейской политической культуры, которая всегда четко разделяла правых и левых, американская система выглядит несколько странно. Приходится признать, что на посту президента Обама оказался не таким уж решительным и прогрессивным политиком, каким он казался во время предвыборной кампании 2008 года, выступая с радикальными лозунгами. Однако по американской идеологической шкале президент продолжает оставаться «левым».
Посмотрим, что все-таки предлагают сегодня «левые». Основную часть их программы составляют меры против изменения климата: создание новых государственных органов для борьбы с загрязнением окружающей среды, ужесточение природоохранных стандартов, формулирование новых международных инициатив и запрещение новых проектов добычи и транспортировки нефти и газа. К их программным установкам относятся также смягчение уголовного законодательства, ограничение оборота оружия, иммиграционная реформа, обеспечение максимальной доступности абортов и соблюдение избирательных прав американцев. Но особенно активно президента призывают ограничить всесилие спецслужб.
Поэтому республиканцы, и особенно их «чайное» крыло, четко уловили сокровенный смысл этой программы: если Соединенные Штаты легализуют миллионы бездокументных иммигрантов, то власть в стране на десятилетия перейдет к Демократической партии. Но и без «чаепитников» многие из этих требований могли бы быть удовлетворены только в воображаемом, идеальном мире, хотя теоретически Обама мог бы принять некоторые разумные предложения (ограничение военных расходов, иммиграционная реформа, ужесточение оборота оружия, расходы на модернизацию инфраструктуры). Однако на практике возможности президента в реалиях американской политики серьезно ограничены прежде всего необходимостью получения поддержки конгресса.
Но Движение чаепития не одиноко. Существует также в тесном симбиозе с движением праворадикальная организация «Клуб за экономический рост» (Club for Growth), которая сделала все, чтобы поставить переговоры о бюджете США на 2014 финансовый год на грань срыва. Клуб за экономический рост был основан три десятилетия назад группой нью-йоркских финансистов, которые занимаются сбором денег в поддержку ультраконсервативных кандидатов, выступающих за свободную торговлю, против всех видов государственного регулирования экономики. С 2006 года они потратили более 55 млн. долларов на предвыборные кампании различных законодателей. Именно эта ультраконсервативная структура содействовала избранию примерно 50 праворадикальных конгрессменов, составивших костяк чайной фракции в палате.
Они в ультимативной форме требуют от Барака Обамы аннулировать ассигнования на реализацию закона 2010 года «О защите пациентов и доступном здравоохранении», которое считается едва ли не основным (и даже единственным) достижением его президентства. То есть перед нами часть той самой пресловутой «закулисы», по представлению многих, управляющей Америкой и миром из-за кулис официального политического процесса.
В итоге часть республиканского плана сработала – Обама был вынужден подписать указ о приостановке работы правительства. Однако очень скоро выяснилось, что, по выражению одного из политологов, республиканцы «взяли не того заложника».
Результатом подобной радикальной позиции «чайного крыла» стало стремительное падение популярности всей Республиканской партии. Политика радикалов может стоить республиканцам проигранных выборов в конгресс в 2014 году. Если же партия не предпримет никаких шагов по чистке своих рядов, то ее поражение и на президентских выборах 2016 года почти предопределено.
Социологические опросы показывают, что 70 процентов респондентов считают, что Республиканская партия действует исходя из собственных интересов, а не из интересов страны. Около 60 процентов американцев выступают за то, чтобы разогнать нынешний состав конгресса. В отличие от «чаепитников», которым нечего терять, ряд умеренных республиканцев (особенно в северо-восточных штатах) рискует проиграть выборы в конгресс в 2014 году. У тех есть собственный «чайный» электорат (к которому относят себя около 40 процентов республиканских избирателей), который их поддерживает. Проблема в том, что голос умеренных звучит пока не слишком громко. Из всех двух сотен умеренных республиканцев палаты представителей публично против авантюры «чайных» выступает лишь около двух десятков человек.
Таким образом, не исключено, что республиканцы даже утратят большинство в палате представителей. Партия неуклонно теряет популярность среди американцев. Если сейчас, согласно одному из опросов, доля избирателей-демократов составляет 38 процентов от общего электората, а республиканцев – 31, то среди молодежи, родившейся в 1980-е годы, демократов – уже 41, а республиканцев – лишь 21 процент. Республиканцы позиционируются как ретроградная сила, выступающая против всего того, за что борется молодежь, а это легализация марихуаны, однополых браков, контрацепции (кстати, проверьте себя на этих пунктах, может быть, вы тоже из «чайников).
Опросы, проведенные службой Гэллапа, показывают, что число стойких противников «чайной партии» на 20 процентов превышает число ее стойких сторонников. Таким образом, поддержка со стороны «чайной партии» может помочь кандидатам в ходе республиканских праймериз, которые стартуют уже в декабре, но на всеобщих выборах она может быть скорее отрицательным фактором.
Перспектива для республиканцев выглядит следующим образом: уже на выборах в палату в 2012 году они должны были проиграть, но их спасли лишь махинации с границами избирательных участков. Если даже эти махинации и спасут партию на выборах в конгресс в 2014 году, то на выборах президента в 2016-м ведомую Движением чаепития партию вполне может ожидать позорное поражение. Чтобы не допустить такого развития событий, здравомыслящему и активному ядру партии следует использовать оставшееся время для санации своих рядов, дистанцирования от политической практики и идеологических лозунгов радикалов и постараться перехватить колеблющуюся часть электората. Но сделать это будет крайне сложно. Но вот пример из недавней истории: моментальная перестройка Демократической партии и реализация политического проекта «Барак Обама» в 2008 году.
... и что делать
Дело в том, что проблемы второго срока президентства Барака Обамы – фискальная, оружейная, климатическая и иммиграционная – не обособлены друг от друга. Их решение или сохраняющаяся нерешенность показывают реальное состояние американской экономики и политики. При этом в качестве тактического хода Барак Обама пытается преодолеть разногласия с помощью рассуждений об американской исключительности и на этом фундаменте искать компромисс с республиканцами.
В политической области компромисс, на который, вероятно, согласились бы умеренные республиканцы, достижим, если сенат отбросит отсрочку закона «О доступной медицинской помощи» (или, как его называют, – Obamacare), утвердив второй документ, касающийся отмены налога, не нашедшего единогласной поддержки среди демократов.
Но компромисс не устраняет главной проблемы, которая состоит в том, что Америка уже много лет позволяет себе оперировать бюджетом с большим дефицитом за счет иностранных инвестиций, покрывающих этот дефицит. Если конгресс откажется увеличивать и без того астрономический долг, Америка больше не сможет выплачивать значительную часть своих долгов кредиторам. Такое развитие событий повлечет за собой грандиозную панику на мировых финансовых рынках с абсолютно непредсказуемыми последствиями для всего мира. Если секвестр, который можно назвать параличом правительства, страна переживет (как известно, он происходил уже 17 раз за время существования США), то дефолт гораздо опаснее и явится параличом национальной и мировой экономики.
В финансово-экономической области выходом могло бы быть сокращение бюджетных расходов на 1,2 трлн. долл. (при том, что расходная часть бюджета США на 2013 финансовый год должна составить 3,8 трлн.). В Белом доме считают, что в будущем, когда такая ситуация повторится, катастрофического сценария можно будет избежать, закрыв финансирование второстепенных программ и увеличив доходы. Для этого Обама намерен провести аудит расходных статей бюджета, он будет настаивать на повышении налогов для состоятельных американцев и отмене льгот для крупных корпораций, с чем не согласны правые в обеих партиях.
Но резервы для экономии существуют. Запустить их мешают геополитические (или как раньше бы сказали – «великодержавные, империалистические») амбиции Америки. В 2012 году бюджетная заявка Госдепартамента и Агентства международного развития составила 51,6 млрд. долл., в то время как Пентагон только на войну в Афганистане за тот же год потратил около 115 млрд. долл. То есть Соединенным Штатам необходимо радикально сокращать военные расходы. Но этого не произойдет, и в этом едины и демократы и республиканцы.
В то же время, сегодня воинские контингенты Америки действуют на территориях более 150 стран. Численность военнослужащих, находящихся на полях сражений за пределами Америки, превышает 168 тыс. человек. Тем не менее администрация президента Б. Обамы предусматривала в течение ближайших пяти лет сокращение бюджета Министерства обороны на 259 млрд. долл. и на 487 млрд. долл. в течение десятилетия. Весь вопрос в том, кто придет к власти на выборах в 2016 году?
Есть и другие резервы, и они напрямую связаны с корневой причиной кризиса – медицинской реформой. В Соединенных Штатах зафиксирована самая высокая стоимость бюрократических расходов в системе здравоохранения и самые высокие ставки оплаты услуг специалистов-медиков при оказании медицинских услуг населению. Выходом было бы сокращение этих расходов, но сделать это практически невозможно. Рост стоимости медицинских услуг будет и дальше приводить к росту бюджетного дефицита США и, соответственно, подрывать тем самым основы всей экономики государства. Необходимо устранить избыточные медицинские услуги, которые доминируют в американской системе во многих нескоординированных между собой сферах здравоохранения.
В банковско-финансовой сфере в качестве тактических мер может быть использована нулевая учетная процентная ставка в 0,25 процента и сохранение ее до конца 2015 года. ФРС может также скупать на рынке гособлигации и закладные ценные бумаги по 85 млрд. долларов в месяц, накачивая ликвидностью финансовую систему. Но при этом необходимо принять закон, который наделяет государство новыми полномочиями для ужесточения нормативов финансовой отчетности, чтобы предотвращать мошенничество и ситуации конфликта интересов со стороны финансистов, как это имело место в 2000-е годы и, собственно говоря, привело к кризису 2008 года.
Как отмечают специалисты, за последние пятьдесят лет в США было зафиксировано шесть экономических циклов, каждый из которых содержал пять условных стадий: 1) замедление; 2) падение; 3) отскок; 4) стабилизация; 5) разгон. Статистический анализ показывает, что на каждую стадию в среднем приходилось около 20 процентов времени цикла и около 20 месяцев. Экономике США необходимо осуществить пятую стадию – разгон. Если план Ф. Бернанке (предопределять поведение рынка путем гарантирования низкой процентной ставки в условиях роста денежной массы) по разгону американской экономики не сработает, то есть до конца 2015 года ни инфляция, ни безработица не достигнут целевых уровней, можно ожидать сохранения долгосрочной дефляции, при которой как минимум до конца текущего десятилетия темпы роста ВВП, цен и занятости останутся низкими.
Для снижения безработицы, несомненно, экономика должна расти. Но снижается ли в реальности безработица в США? Надо учитывать, что снижение безработицы в последнее время более чем на треть связано не с наймом, а с изменением структуры населения: быстрее прирастает та его часть, которая не включается в понятие «рабочая сила». Две основные причины сокращения рабочей силы, официально не влияющие на уровень безработицы, это ускоренный выход на пенсию бэби-бумеров, рожденных в 1950–60-е годы, и продолжение образования и/или полная переквалификация за счет второго образования (24–50 лет). В обоих случаях это структурная безработица, которая официально не учитывается.
Потребительские цены живо реагируют на динамику госрасходов, которые стали заметно сокращаться в текущем году с целью ограничения роста госдолга, превысившего 50 тыс. долларов на человека (8 проц. за год). Решить проблему госдолга в условиях медленного роста экономики можно или с помощью разгона инфляции (это ФРС пока не удается), или путем повышения налогов (процесс только начался), или путем сокращения госрасходов (прежде всего военных). Раскручивание монетарной спирали, бесспорно, даст позитивный, но краткосрочный эффект. В целом, без реальных структурных и фундаментальных экономических реформ США в ближайшие годы продолжат дефляционный путь, для которого всплески сверхмонетаризма не только не препятствие, но и долгосрочная стратегия.
Кроме того, остро назрела проблема регулирования рынка недвижимости. Среди необходимых мер можно назвать следующие: увеличение первоначального взноса, ужесточение требований к кредитной истории заемщика и стабильности его доходов, подтверждение владением другими активами, объяснение наличия новых кредитных карт и сбережений на банковских счетах и введение более жестких требований и ограничений к приобретаемому жилью.
* * *
Таким образом, администрация Б. Обамы стоит перед непростыми решениями. Нынешней американской политической элите придется пойти на непопулярные меры по сокращению социальных стандартов. Но американцы настолько привыкли к комфортной жизни с большими пособиями и пенсиями, что не могут даже воспринять эту идею. На пути к тяжелым, но реальным мерам насмерть стоят республиканцы, консерваторы и правые всех мастей.
В числе препятствий на пути усиления реформаторской деятельности Б. Обамы можно отметить сохраняющееся неприятие большинством американцев государства ни в какой иной роли, кроме как «необходимого зла»; недоверие среднего класса президенту как представителю многоэтничного конгломерата, большая часть которого пользуется достижениями американской экономики, но чей вклад в нее не может быть значительным; мощное сопротивление богатой элиты и сохраняющееся господство денег во всем, что связано с общеполитическим и культурным дискурсом; отлаженная система привилегий для тех, кто попал в правящую элиту.
Единственным выходом из ситуации может быть обычная «техническая» резолюция, не содержащая в себе никаких политических инициатив, которую могли бы поддержать умеренные республиканцы и демократы, что, собственно, и произошло. Однако у небольшой, но решительно настроенной группы правых радикалов нет стимула для компромисса. Они оказались в конгрессе именно на фоне активизации правых групп. Поэтому со стопроцентной уверенностью можно ожидать, что кризис в январе-феврале 2014 года повторится и, может быть, в еще более драматических формах.
С точки зрения расклада политических сил в истеблишменте, бюджетный кризис показал стремление оппонентов президента в конгрессе доказать, что Барак Обама не может эффективно управлять страной и что больше ни одного серьезного реформаторского шага до конца его срока республиканцы сделать ему не дадут. Многие наблюдатели и представители Демократической партии в конгрессе не сомневаются, что уже в начале следующего года правые республиканцы возобновят борьбу за отмену реформы здравоохранения, инициированной президентом США когда-то на волне «Обамомании».
публикация из журнала "Центр Азии"
сентябрь-октябрь 2013
№ 5 (87)
