Вначале лета вооруженное противостояние в Сирии вновь стало одной из главных тем казахстанского медийного пространства. Определенный интерес общества к непростой ситуации в этой ближневосточной стране наблюдается давно. Подогревается он в том числе и потому, что в последние полтора-два года периодически появляется информация о возможном участии в сирийском конфликте на стороне противников президента Башара Асада выходцев из стран Центральной Азии и Казахстана. В частности, по некоторым данным, они могут воевать в рядах международной террористической организации «Исламское государство», которая активно вербует в свои ряды сторонников по всему миру и выступает за создание Халифата на Ближнем Востоке.
На этот раз информационный повод был совершенно иным. 25–27 мая в столице Казахстана Астане встретились лидеры различных группировок сирийской оппозиции. Их переговоры проходили за закрытыми дверьми, поэтому все самое интересное – о чем они говорили, в какой форме проходила дискуссия и чем в конце концов завершилась, осталось скрыто от глаз широкой общественности. Однако процедура завершения трехдневного саммита и его официальные итоги смогли частично удовлетворить любопытство местных и зарубежных СМИ и тем самым компенсировать для всех его закрытый характер.
Наибольший резонанс, конечно же, вызвало появление на свет документа под названием Астанинская декларация. Необычным было то, что подписали ее практически все участники встречи. По признанию самих сирийцев, для них это был пусть и небольшой, но заметный прогресс в сложном переговорном процессе. Как заявил представитель движения сирийских курдов Наби Сарбаст, «это, наверное, первый прецедент, когда мы смогли подписать такой документ и представить основополагающие принципы для решения сирийского вопроса».
Положения декларации примечательны тем, что они являются попыткой достичь своего рода джентльменское соглашение между отрядами и организациями разрозненной сирийской оппозиции. Дело в том, что она сражается не только с правительственными войсками, но частенько и друг с другом. Сложные взаимоотношения внутри вооруженной оппозиции отчасти мешают им добиться победы над общим врагом – правящим режимом Асада. Дамаск же со своей стороны умело маневрирует между группировками, используя их разногласия.
Помимо прочего, документ вновь призвал все стороны конфликта вывести из Сирии иностранных боевиков, подчеркнул необходимость создания объединенного фронта борьбы с терроризмом и назвал децентрализацию главным условием сохранения сирийской государственности.
Вышеперечисленный набор требований к оппозиции и режиму Асада, следует отметить, стал уже традиционным для подобных встреч. К тому же принятая декларация явно носит не обязательный, а скорее рекомендательный характер. Поэтому самым любопытным на саммите в Астане оказалось обнародование «Астанинской декларации», а также новость о том, что в середине сентября этого года в казахстанской столице пройдет следующий раунд консультаций. Не случайно по этому поводу все сирийские гости подчеркивали, будто именно в «Казахстане они смогли достичь конкретных результатов по сравнению с тем, что было раньше».
Острые углы круглого стола
В решении сирийцев вновь встретиться осенью в Астане есть несколько важных моментов. Во-первых, его можно расценить просто как ответный жест принимающей стороне или же как признание заслуг Казахстана как эффективного посредника.
В последнем случае это серьезный плюс для Казахстана как государства, сделавшего ставку на превращение в авторитетного и влиятельного медиатора в решении тех или иных региональных конфликтов. Не случайно в Алматы и Астане уже не раз пытались решать региональные и глобальные разногласия, осложняющие ход современных международных отношений. Это касается не только сирийского кризиса, но также межафганского мирного процесса и сложной ситуации вокруг противостояния Запада и Тегерана из-за иранской ядерной программы.
Можно вспомнить также, что Казахстан был одной из важных площадок, где шли переговоры между официальным Душанбе и Объединенной таджикской оппозицией (ОТО). Как известно, в 1997 году они закончились подписанием мирного соглашения и завершением гражданской войны в Таджикистане.
Во-вторых, обращает на себя внимание тот факт, что в Астане не было представителей сирийского президента Башара Асада. То есть в Казахстане между собой договаривались исключительно противники официального Дамаска. Поскольку не были представлены все стороны сирийского конфликта, это может поставить под сомнение результативность подобных встреч в дальнейшем.
Например, в начале апреля в Москве во второй раз прошли межсирийские переговоры. Они закончились ничем в том числе и потому, что сторонникам режима Асада не с кем было договариваться. Представители крупнейших сил вооруженной оппозиции – Сирийский национальный совет (СНС) и Национальная коалиция революционных и оппозиционных сил (НКРОС) – отказалась приехать в Россию. Больше того, они настаивают на отставке президента Асада и называют его уход основным условием для начала диалога с Дамаском. До тех пор пока этого не произойдет, они отказываются встречаться с кем-либо из нынешнего военно-политического истеблишмента Сирии.
Зеркальная ситуация наблюдается и со сторонниками Асада, которые отказываются ездить на встречи с оппозиционерами в Турцию или Египет. И в этом заключается другой очень важный момент. По всей видимости, такая ситуация стала следствием того, что Москва, Анкара и другие слишком вовлечены в сирийский кризис. Они могут испытывать симпатии к одной из его сторон. По этой причине их трудно назвать беспристрастными объективными наблюдателями.
Так, на Западе и в ряде арабских стран Россию считают надежным союзником Башара Асада. Москву призывают отказаться от поддержки Асада и прекратить поставки оружия Дамаску.
В свою очередь, российские СМИ обвиняют западные столицы, а также Турцию, Катар и Саудовскую Аравию в финансовой и военно-технической помощи антиасадовских сирийских организаций. В Москве убеждены, что именно благодаря Вашингтону и его ближневосточным партнерам Сирийская свободная армия – основной военный противник президента Асада – хорошо экипирована, имеет единую униформу, вооружена стрелковым оружием и противотанковыми комплексами. Злые языки также уверяют, что организация «Исламское государство», которая выступает против официального Дамаска, снабжается всем необходимым из Саудовской Аравии и Катара.
В этом смысле военный кризис в Сирии, безусловно, является очень крепким орешком для любого гипотетического посредника. Сложность заключается не только в том, что то или иное государство может использовать межсирийский переговорный процесс в своих интересах. Сами сирийцы нередко поступают аналогичным образом.
Например, 9 июня в Каире прошла конференция, на которой была принята дорожная карта по выходу из сирийского кризиса. В ней приняли участие свыше 150 представителей различных оппозиционных сил, кроме лидеров НКРОС, которые бойкотировали встречу в Каире. Таким образом они выразили свое недовольство тем, что некоторые фракции могут вести самостоятельную игру и не координировать свои политические действия с НКРОС. Кроме того, руководство данной организации по своим идеологическим взглядам близко к властям Турции и Катара. А эти страны в последнее время имеют напряженные отношения с Каиром из-за его жесткой позиции по отношению к организации «Братья-мусульмане».
Для Астаны все это, несомненно, плохой сигнал. Вольно или невольно вмешиваясь в ход сирийского вооруженного противостояния, Казахстан может стать заложником чужих геополитических игр. При этом мы, собственно, не имеем особых интересов в Сирии. Следовательно, не поддерживаем ни режим Асада, как Москва или Тегеран, ни его противников, как страны Запада, Турция и арабские монархии Персидского залива. Особенно если среди противников сирийского режима оказываются радикальные экстремистские организации «Исламское государство» и «Джабхат-ан-Нусра» – основной источник распространения религиозного экстремизма на Ближнем Востоке и в соседних с ним регионах.
Вероятно, именно поэтому министр иностранных дел Казахстана Ерлан Идрисов перед встречей 25 мая обозначил, что «казахстанская площадка не является заменой какого-либо другого места, где проходят переговоры по Сирии – ни в России, ни в Египте, и основывается на принципах женевского коммюнике». Отсюда и сознательный акцент на обсуждении прежде всего гуманитарных проблем и вопросов организации коридоров с помощью таких международных организаций, как Красный Крест и Красный Полумесяц для доставки гуманитарной помощи.
Таким образом, Астана дает всем понять, что встречи сирийцев в Казахстане должны стать всего лишь дополнительным подспорьем для успеха основных переговоров в Женеве.
Данная политика, конечно, выглядит наиболее выигрышной для государства, желающего быть сторонним арбитром и встать над схваткой. Мы не становимся на ту или иную сторону баррикад, но пытаемся совместно с усилиями мирового сообщества остановить войну или, по крайней мере, минимизировать ее последствия для Сирии, ее общества и региона. Это особенно актуально на фоне катастрофической ситуации в стране, где, по разным оценкам, в военных действиях погибло свыше 250 тысяч человек, а четыре миллиона стали беженцами.
И хорошо, что сирийские оппозиционеры это отметили. В частности, Аль-Буни Мухаммед Басам, представляющий сирийское Национальное движение за перемены, в интервью казахстанским журналистам особо подчеркнул нейтральную позицию официальной Астаны, у которой в отличие от ряда мировых и региональных держав нет геополитических или экономических интересов в Сирии.
Однако с учетом очень сложной военно-политической ситуации в Сирии, Казахстану, видимо, теперь придется более внимательно следить за ходом сирийского конфликта, а также за изменением расклада сил, от которого зависит выбор возможных участников переговоров, намеченных на осень. В этой связи большой интерес вызывает все, что происходит сегодня в Сирии. По какому сценарию будут развиваться события в этой стране и вокруг нее в ближайшее время, каковы перспективы мирного урегулирования, насколько боеспособна правительственная армия и устоит ли правящий режим под ударами вооруженного противника?
На сирийском фронте без перемен?
Следует отметить, что в последние полгода военные действия в Сирии окончательно приняли характер тяжелой позиционной войны. И Дамаск и его противники в этот период одерживали победы и терпели поражения. Так, в конце декабря прошлого года отряды вооруженной оппозиции захватили на севере страны военную базу Вади ад-Даеф, которая имела важное стратегическое значение. В феврале этого года сирийская армия не смогла развернуть масштабное наступление в районе города Алеппо, а в марте уступила город Идлиб отрядам группировки «Джабхат-ан-Нусра».
В южных провинциях страны Дамаск, несмотря на небольшие тактические успехи, тоже не смог отбить ряд населенных пунктов. Сказывается не только усталость армии, но и недостаток живой силы. Пытаясь повысить привлекательность военной службы в сирийской армии, правительство вынуждено идти на экстраординарные меры. К примеру, недавно было объявлено о надбавке к зарплате офицерам и о введении новых льгот для военнослужащих и их семей. Теперь родственники погибших или получивших ранения солдат и офицеров могут претендовать на привилегированные рабочие места в государственном секторе страны. Им гарантировали льготный проезд на транспорте и пообещали освободить от уплаты ряда налогов.
В целом, на подконтрольных правительству территориях продолжается мирная жизнь, функционируют привычные органы управления. Сирийская армия по-прежнему в состоянии удерживать свои позиции и контролирует основные транспортные коммуникации, а также ключевые направления в сторону Дамаска и Хомса. Последнее предельно важно с точки зрения сохранения военно-воздушных сил и их баз, поскольку тем самым обеспечивается военное преимущество и господство в воздухе над центральными и западными провинциями страны.
Данное обстоятельство позволяет сирийскому генштабу перейти от обороны к решительным наступательным действиям. По оценкам зарубежных экспертов, в летние месяцы после рамадана Дамаск планирует активизироваться на всех линиях фронта. Готовится контратака в направлении Идлиба с целью ликвидации плацдарма экстремистской религиозной группировки в провинции и оттеснения ее от побережья. Военные силы концентрируются и в направлении горного района Каламун на ливано-сирийской границе. Здесь Дамаск при поддержке ливанской шиитской организации «Хезболлах» планирует перекрыть коммуникации некоторых группировок, получающих подкрепление со стороны Ливана. Важным элементом сдерживания противников является системное усиление военного давления в районах городов Алеппо и Хамы, а также на юге в провинции Дераа.
Таким образом, на первый взгляд общая ситуация для Асада и его сторонников выглядит не столь уж критичной. Но возникает вопрос, за счет каких ресурсов власти Сирии готовятся изменить сложившееся в последние месяцы статус-кво? С учетом того, что Дамаск контролирует меньше 40 проц. территории страны, он серьезно ограничен в средствах. Кроме того, очевидно, что сирийская армия испытывает серьезные трудности. По данным иорданских спецслужб, в мае этого года в сирийских вооруженных силах насчитывалось всего 75 тысяч штыков против 320 тысяч на начало конфликта. При этом дезертиры нередко вливаются в ряды вооруженной оппозиции, повышая уровень ее боеспособности.
Объективно сегодня наиболее боеготовной частью армии Асада остаются военно-воздушные силы и 4-я элитная дивизия Республиканской гвардии, которой командует родственник президента Махер Асад. Но в настоящий момент дивизия прикрывает Латакию и Дамаск, что позволяет рассматривать ее как последнюю линию обороны режима. Не случайно ее отказываются бросать на самые проблемные участки фронта.
Ставка Асада на использование иррегулярных войск, а по сути военизированных ополчений, не оправдалась. Вооруженные формирования под названием «Тигр» и палестинская милиция «Аль-Кудс» неплохо проявили себя в боях за Алеппо и Идлиб, но не стали влиятельным фактором на полях сражений. Даже несмотря на их эффективность в антипартизанской войне.
Если слухи о том, что в этих условиях Дамаск действительно готов перехватить военную инициативу в свои руки, то логичнее всего предположить, что власти страны могут решиться пойти ва-банк. Пикантность ситуации заключается в том, что для этого режиму Асада понадобится серьезная внешняя помощь. Вполне возможно, он ее уже получает.
Интересно, что параллельно с визитом в Дамаск советника иранского лидера аятоллы Али Хаменеи Али Акбара Велаяти, Тегеран объявил о предоставлении Сирии кредитной линии в размере одного миллиарда долларов. Официально эти средства необходимы для организации поставок в страну нефти, электричества и продуктов питания. Но скорее всего, именно они пойдут на предоставление тех льгот родственникам погибших солдат и офицеров, о которых недавно заявило сирийское правительство.
Поскольку иранских денег надолго не хватит, Дамаску нужно, заручившись поддержкой части общества, быстро решать проблему вооруженного сопротивления. И здесь, похоже, Асад вновь может опереться на внешние силы. По данным итальянской газеты La Stampa, в апреле-мае этого года в Сирию прибыло около 15 тысяч шиитов из Ирака, Афганистана и Пакистана.
Корпус иностранных добровольцев поступил в распоряжение иранского генерала Касема Сулеймани, который командует элитным подразделением иранского Корпуса стражей исламской революции «Аль-Кудс». Основная цель многонационального шиитского легиона – нанести поражение религиозным радикальным организациям суннитского толка, таким как «Исламское государство» и «Джабхат-ан-Нусра», и освободить наиболее боеспособные части сирийской армии для наступательных операций под Алеппо и Хомсом.
Не исключено, что именно скоординированная военная и внешняя политика Дамаска и Тегерана вынудила их противников в Сирии и регионе быстро реагировать на изменившиеся условия. Скорее всего, отсюда и попытки разношерстной сирийской оппозиции договориться друг с другом. Как это произошло, например, 9 июня на конференции в Каире. Или когда «Джабхат-ан-Нусра» объединила вокруг себя несколько экстремистских группировок и создала движение «Джабхат аль-Фатх».
Отсюда, видимо, и неожиданное появление на юге Сирии отрядов Свободной сирийской армии, о которой уже давно не было слышно. Причем хорошо оснащенная и вооруженная, она потеснила правительственные войска и на несколько дней сумела взять под свой контроль базу ВВС Аль-Тала.
Наверняка из этой же серии и активизация одного из самых заметных участников сирийского конфликта – организации «Исламское государство». В начале лета ее последователи развернули беспрецедентную информационно-пропагандистскую деятельность на просторах всемирной сети Интернет. За относительно короткий отрезок времени появилось большое количество материалов с призывами присоединиться к «Исламскому государству». Большой резонанс вызвали видео с участием бывшего командира таджикского ОМОНА полковника Гулмурода Халимова, скандал вокруг депортации из Турции российской студентки Варвары Карауловой, которую задержали на турецко-сирийской границе, и видеообращение экстремистской организации «Имарат Кавказ» о присяге «Исламскому государству».
Международный центр изучения радикализации в Лондоне и специальная комиссия ООН практически одновременно выпустили свои доклады, согласно которым в рядах ИГ могут сражаться свыше 20 тысяч боевиков из 100 стран мира. Большинство приезжают из Иордании, Саудовской Аравии, России, Туниса и Марокко. Пятая часть – выходцы из государств Западной Европы: Франции, Германии и Британии.
В интервью одной из российских газет директор ФСБ России А. Бортников признал, что членами организации «Исламское государство» могут быть до 1700 россиян. По мнению секретаря Совета безопасности Казахстана Нурлана Ермекбаева, на территориях, подконтрольных ИГ, в Сирии могут находиться до 400 казахстанцев, а по словам представителя секретариата Совета обороны Кыргызстана Рыспека Абдысатарова, кыргызских жителей в Сирии может быть около тысячи.
Безусловно, все это делает проблему «Исламского государства» чрезвычайно актуальной. Организация создает впечатление грозной военной и идеологической силы. Не случайно в июне лидеры ИГ выступили с инициативой чеканки собственной валюты – золотого динара. По их замыслу это должно символизировать превращение ИГ, имеющей свои флаг и герб, в настоящее государственное объединение.
Пока трудно сказать, приведет ли инициатива ИГ к институционализации экстремистской группировки в качестве важного политического фактора в Ближневосточном регионе. Пока же наблюдается парадоксальная вещь. Несмотря на рост популярности «Исламского государства» в определенных кругах мировой общественности, в Сирии и Ираке она стремительно теряет свои позиции. 22 июня сирийские курды выбили отряды ИГ из захваченной ими ранее военной базы недалеко от Айн Исса. Это открыло дорогу к столице «Исламского государства» в Сирии городу Ракка. Необходимо напомнить, что перед этим курдские ополчения пешмерга взяли стратегический пункт Тель-Абъяд, перекрыв таким образом каналы доставки подкреплений ИГ из Турции.
В Ираке у «Исламского государства» тоже положение непростое. По словам американского генерала Дж. Хестермана, «антитеррористическая коалиция, возглавляемая США, ежемесячно уничтожает в Ираке около тысячи боевиков террористической организации. «Мы оказываем сильнейшее воздействие на противника. Мы помогаем наземным силам Ирака возвращать утраченные территории и уже уничтожили большую часть боевого потенциала «Исламского государства», – заявил он.
Разумеется, речь не идет о быстрой победе над «Исламским государством» в Ираке или Сирии. Но перспективы у этой организации далеко не такие радужные, как хотели бы представить ее сторонники. Как указывают зарубежные эксперты, ИГ теряет возможность маневрировать силами и средствами между Ираком и Сирией, что обеспечивало ей значительное преимущество на сирийском фронте. На этом фоне эмиссары организации могут усилить пропагандистскую деятельность со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Между тем неудачи «Исламского государства» помимо прочего означают вероятное изменение военной обстановки в Сирии. Впрочем, пока непонятно, какая из сторон сирийского противостояния может воспользоваться этим для усиления своих позиций. Но как бы то ни было, в Сирии, похоже, наступает переломный момент. Если принять версию о финансовой и военной помощи Ирана режиму Асада, то в ближайшее время в стране могут начаться серьезные военные маневры. С другой стороны, очевидно, что противники Дамаска и Тегерана не сидели сложа руки и последовательно реагировали на их попытки изменить ситуацию в свою пользу. А это значит, что состав будущих сирийских переговорщиков в Астане либо останется прежним, либо изменится самым неожиданным образом.