Евгений Пастухов
По итогам парламентских выборов наибольшее число мест в законодательном органе Алжира – 220 депутатских мандатов – получил правящий в стране Фронт национального освобождения (ФНО). Второе место заняло Национальное демократическое объединение – 68 мест. Коалиция «Зеленый Алжир», объединившая несколько религиозных партий, получила всего 48 кресел.
Таким образом, на фоне убедительной победы так называемых исламистов в Тунисе и Египте, их алжирские единомышленники, можно сказать, потерпели фиаско. Ведь только в конце апреля по данным соцопроса, проведенного алжирской газетой «Аш-Шурук», за представителей альянса «Зеленый Алжир» готовы были отдать свои голоса около 30 проц. алжирцев. Еще 30 проц. избирателей решили поддержать «Исламский фронт перемен» и «Исламский фронт за справедливость и развитие».
Иначе говоря, религиозные партии в целом рассчитывали получить свыше половины из 462 депутатских мандатов. Даже в окружении президента Алжира допускали, что их противники из религиозных политических кругов страны могут набрать около 40 проц. голосов и готовились к подобному варианту развития событий.
Однако как выяснилось, алжирское общество оказалось не готово к переменам и отдало власть проверенному светскому ФНО, правящему с момента получения Алжиром своей независимости.
Наблюдатели полагают, что свою роль сыграли опасения консервативного большинства алжирцев, которые не желают повторения событий начала 1990-х годов. Тогда на фоне общественно-политической либерализации Алжира религиозный Фронт исламского спасения победил в первом туре парламентских и муниципальных выборов. Второй тур алжирские военные отменили, опасаясь, что ФИС и его сторонники получат все бразды правления страной. Отмена выборов привела к серьезному политическому кризису, который закончился кровопролитным гражданским конфликтом.
Похоже и на то, что алжирцев отнюдь не вдохновляет пример переживших «арабскую весну» Туниса, Египта и Ливии. Политическая ситуация в этих странах остается неустойчивой, уровень жизни падает, а безработица достигает рекордного уровня. Напомним, что социально-экономические требования как раз и были одной из главных причин роста протестных настроений в тунисском и египетском обществе. Именно нерешенный комплекс социально-экономических проблем вызвал мощный всплеск политической активности в этих североафриканских арабских республиках и привел к смене режимов.
Судя по всему, алжирцы, наученные собственным горьким опытом и свежим примером своих соседей, решили не устраивать революции и довериться проверенным политическим партиям. Когда выбор невелик, общество выбрало стабильность и поступательное развитие. И это главный итог голосования в Алжире. Алжирцы, что называется на собственной шкуре испытали все прелести форсированной общественно-политической либерализации в условиях традиционного восточного общества, неподготовленного к конкуренции политических идей и не готового отстаивать свои политические взгляды в рамках дискуссий. В январе 1992 года это привело к многолетнему вооруженному противостоянию с серьезными последствиями для государства и общества.
При этом очевидно, что недовольных ситуацией в Алжире по-прежнему немало. Именно это позволило религиозным партиям надеяться на определенный успех. К примеру, религиозное Движение общества за мир, входившее в правящую коалицию, незадолго до выборов покинуло ее, чтобы примкнуть к «Зеленому Алжиру». Наверняка лидеры ДОМ и других партий рассчитывали по итогам голосования усилить свои политические позиции.
Однако тонкость ситуации в том, что если в Египте и Тунисе религиозные партии до последнего времени находились в глубоком подполье, а некоторые нынешние депутаты и министры совсем недавно вышли из тюрем или вернулись из изгнания, то в Алжире умеренные религиозные организации были интегрированы в структуры правления и были неотъемлемой частью государственно-политического аппарата.
Таким образом, египтяне и тунисцы, отдав свои голоса религиозным партиям, фактически выбирали альтернативный путь развития государства и общества. Именно поэтому в этих странах сегодня идут такие серьезные дискуссии о роли и месте ислама в обществе, государстве, праве, образовании и т.д. В отличие от них алжирцы выбирали между сохранением статус-кво и возможной дестабилизацией военно-политической обстановки. Очевидно, что алжирская армия, пойдя на демократические реформы и отмену режима чрезвычайного положения, по-прежнему остается гарантом мира и порядка, следовательно, сделает все от нее зависящее, чтобы ситуация в стране не развивалась по негативному сценарию.
Отсюда понятна и низкая явка избирателей (около 43 проц. от имеющих право голоса), и в целом спокойная реакция алжирского общества на официальные итоги голосования. В данном случае интерес вызывает скорее отношение Запада к прошедшим в Алжире парламентским выборам. США и Евросоюз приветствовали их как «чрезвычайно важные для дальнейшего демократического прогресса в стране и регионе». И речь идет не только о том, что исход алжирских выборов показывает, будто светские силы могут потеснить религиозных радикалов, пришедших на смену авторитарным режимам. Именно сейчас выясняется, кто сможет лучше всего сформулировать концепцию эффективного развития в традиционном восточном обществе – либералы, консерваторы, радикальные как в Египте или умеренные как в Турции исламисты. А также кто сможет обеспечить ответственное и качественное управление для поступательного развития, чтобы ни государство, ни его население при смене власти не испытывали стрессов и дискомфорта.
Институт азиатских исследований