Султан Акимбеков
Главные события в Казахстане сегодня, несомненно, связаны с продолжающимся в Мангистауской области процессом по Жанаозенскому делу. Вокруг самого процесса идет активная дискуссия, в основном в оппозиционной прессе. Здесь акцентируют внимание на процессуальных нарушениях при ведении данного дела, на отказах от прежних показаний обвиняемыми, на оказываемом на них давлении со стороны полиции. Общий фон – максимально критичный по отношению к власти, с четко выраженной тенденцией представить обвиняемых жертвами системы, как в ходе возникновения конфликта, так и сейчас, в момент судебного разбирательства.
В связи с этим делается акцент на том, что именно власти сыграли провоцирующую роль 16 декабря в Жанаозене и предлагаются все новые версии. В частности, на сайте guljan.org один бывший штатный негласный сотрудник милиции заявил, что, по его мнению, именно такие сотрудники и были среди людей в черных куртках, которые громили все в Жанаозене. 19 апреля в газете «Республика» Сергей Дуванов утверждал, что именно власть организовала провокацию, с тем чтобы прекратить забастовку.
Хотя понятно, что государству меньше всего нужны были проблемы в День независимости, и нет никаких разумных объяснений, для чего это вообще могло бы быть ему необходимо. Очевидно, что это не могло принести никаких дивидендов. Более того, ущерб и для власти в целом, и для государства, и для отдельных его представителей оказался настолько велик, что его последствия еще долго будут сказываться самым негативным образом.
Даже ранее высказываемая конспирологическая версия о том, что некие западноказахстанские элиты таким образом хотели оказать давление на центральную власть, также не выдерживает критики. Все представители данных элит являются частью нынешнего истеблишмента и очевидно, что такая грандиозная провокация не могла бы дать им самого главного – доступа к выгодному месту в структуре исполнительной власти в Казахстане и тесно с ними связанными государственными компаниями.
Все кадровые перестановки, которые прошли после событий в Жанаозене, явно продиктованы реакцией со стороны государства на неэффективную деятельность отставленных персон, которые не только запустили проблему, но и не смогли предотвратить радикальное развитие событий. Фактически то, что мы наблюдаем, это попытка государства провести нечто вроде работы над ошибками.
Дело в том, что классическая восточная схема управления построена на передаче тех или иных полномочий в так называемое «кормление» в обмен на службу. Проблема с Жанаозеном заключается в том, что кормление там явно имело место, но с несением службы были трудности. В спокойных условиях такая расслабленность может быть оправдана, но любой кризис сразу проявляет управленческие качества ответственных лиц. Поэтому, собственно, аким города Жанаозен, другие чиновники были отставлены, против некоторых из них возбудили уголовные дела. Потому что кошки очень плохо ловили мышей.
Так что Жанаозен был и остается серьезной проблемой для властей, он обнажил общую расслабленность ответственных лиц, их неготовность и неумение защищать интересы не только государства, но и свои собственные. Такая трактовка событий выглядит более логичной, чем мнение о некоем заговоре со стороны властей с целью разогнать митинг нефтяников. Слишком малозначимая задача, чтобы рисковать стабильностью всей системы.
Но и оппозицию можно понять. Тактика ее действий сейчас строится на оказании давления на государство, на стремлении максимально использовать ситуацию, чтобы создать для него проблемы, может быть, даже дискредитировать. Это можно назвать тактикой «мелкого фола». Потому что очевидно, что после последних потрясений государство вовсе не стало слабее, власти, несомненно, почувствовали угрозу, увидели слабые места и наверняка делают соответствующие выводы. Старая как мир истина: предупрежден – значит вооружен. Государство в целом чувствует себя сегодня вполне уверенно как в области внешней политики, так и во внутриполитических вопросах.
Поэтому, после того как завершится процесс по Жанаозену, оппозиции будет очень сложно создавать поводы для давления на власть. По крайней мере, до следующих выборов в 2016 году. Такая позиция казахстанских властей в текущей ситуации выглядит более выгодной, чем например, у соседей в России. У соседей система организации власти очень похожа на нашу. Однако в отличие от нас у них периодически проходят выборы в законодательные собрания регионов и мэров городов. Когда в свое время Владимир Путин проводил политику укрепления вертикали власти, он построил губернаторов, отменил их выборы, смог ограничить влияние властей национальных автономий, но не стал отменять открытых выборов в законодательные собрания субъектов Российской Федерации и выборы мэров городов.
Тогда, в середине 2000-х годов, на пике популярности лично Путина и «Единой России», это казалось несущественным. Более того, эти выборы специально могли оставить исходя из идеи «спускать пар», давать возможность обществу выплеснуть негативную энергию. Однако на фоне падения популярности Путина, и особенно «Единой России», регулярные выборы в регионах стали основой для системного давления на российские власти в целом.
Это хорошо видно по примеру последней ситуации в Астрахани, где вполне системный политик из некогда явно прокремлевской партии «Справедливая Россия» Олег Шеин начал акции протеста после неких фальсификаций на выборах мэра. Вопрос о том, имели место такие фальсификации или нет, остается открытым, но однозначно, что российская оппозиция намеревается как раз в ходе подобных выборов проводить свою политику, основанную на собственной тактике «мелкого фола», проверяя таким образом власти в Москве на прочность.
В Казахстане у оппозиции, после того как закончится процесс в Жанаозене, такого шанса до следующих общереспубликанских выборов не будет, поэтому они пытаются выжать максимум из суда. Очень показательно высказывание одного из лидеров партии ОСДП «Азат» Амиржана Косанова в казахстанской версии либерального российского издания «Новая газета». По его мнению, «если не будет назван ответственный за случившуюся трагедию со стороны властного олимпа, а найдут «стрелочника» среди бастовавших нефтяников, второго, более мощного Жанаозена не миновать».
Понятно, что речь в данной цитате идет одновременно как о том, кто допустил такую длительную забастовку со стороны государства, так и о том, кто отдал непосредственный приказ стрелять. Но при этом Косанов как бы выводит за скобки уравнения самих нефтяников, тех, кто сформулировал в самом начале забастовки жесткие политические требования, делавшие невозможным компромисс, а также кто, возможно, их финансировал и кто в конце концов разгромил город и атаковал полицейских.
Потому что трудно представить, что 1,5 тысячи человек и их семьи целых семь месяцев жили вообще без зарплаты в самом дорогом регионе страны и отказывались от любых предложенных вариантов трудоустройства. При этом у них не могло быть накоплений, если исходить из ими же озвученной мысли о низких зарплатах и высокой кредитной задолженности. Поэтому вопрос о забастовке, волнениях и обстоятельствах их подавления надо рассматривать в комплексе. Самый простой путь – представить историю в черно-белом формате.
Конечно, если почитать оппозиционную прессу, то картина получается ужасающая. Но, понятно, что это тоже часть игры по давлению на власти, потому что очевидно, идет информационная война, в которой власти или совсем не участвуют или делают это не слишком эффективно. Наверняка положение в Жанаозене сложное, и давление на протестующих оказывалось и так далее, но в экстремальной ситуации трудно было бы ожидать от государственных органов сантиментов. Но и совсем страшные истории на основе рассказов подследственных в данной ситуации трудно доказуемы, но при этом создают требуемый фон.
Ситуация выглядит сложной, но не критичной. Поэтому заявления Косанова о том, что будет второй Жанаозен, маловероятны. Несомненно, что определенное недовольство на западе Казахстана существует, очевидно, что в стране есть негативно настроенная по отношению к власти часть населения, но государство уже не должно допустить тех тактических ошибок, которые привели к Жанаозену. Включая подготовку специальных подразделений для цивилизованного, как в Европе, разгона радикальных демонстраций, создание профессиональных групп для отслеживания и урегулирования кризисных ситуаций, контроль за незаконным финансированием из-за рубежа. Государство может сделать это в рамках борьбы с финансированием террористических организаций. Эта проблема возникла в прошлом году и не теряет своей актуальности. Хотя можно спорить, насколько оправданны обвинения в терроризме в адрес бывшего телохранителя опального банкира Мухтара Аблязова, но очевидно, что это тоже часть информационной и прочей войны, которая ведется уже очень жестко.
Необходимы и социальные меры. Например, направить дополнительное финансирование в Западный Казахстан. Причем можно было бы также вложить средства в строительство качественной транспортной инфраструктуры, которая связала бы этот регион с остальными частями Казахстана. Это важно, для того чтобы, с одной стороны, усилить связи между отдельными регионами страны, с другой – чтобы несколько сбить инфляционную волну, которая особенно болезненна для западных областей, где нет сельскохозяйственной округи.
В любом случае, ситуация в Жанаозене имела локальные причины возникновения. Они, конечно, никуда не делись, но сильное государство способно с ними справиться, если проведет работу над ошибками. Другой локальный очаг потенциально возможного протеста традиционно находится в Алматы. Поэтому именно здесь оппозиция пытается проводить митинги протеста, явно исходя из опыта соседней России. Но социальная база у таких митингов у нас не слишком большая. В отличие от Москвы и Санкт-Петербурга население более консервативно и к тому же напугано Жанаозеном.
Попытки оппозиции мобилизовать на митинг всевозможные протестные группы – от обманутых дольщиков до владельцев машин с киргизскими номерами – наглядно демонстрируют, что социальная база для митингов узкая, основы для массового протеста пока нет и нет единого порыва целостной социально активной и весьма массовой группы, как это было в России на Болотной площади. Единственная потенциально активная значительная группа протестующих может собраться только на национал-патриотической основе. Но для этого пока нет условий, как и нет лозунгов, вроде китайской экспансии, как это было два года назад.
Ситуация для оппозиции сложная еще и потому, что у нее нет поддержки из-за границы. Запад в целом настроен комплиментарно по отношению к Астане. Есть только правозащитные организации, которые держат власти в тонусе, но с политической точки зрения у Запада к нам претензий нет. Можно спорить, связано ли это с необходимостью обеспечить функционирование Северного маршрута поставок грузов в Афганистан и обратно. Или, может быть, западные страны не хотят загонять Казахстан в тупик, потому что это толкнет его в сторону России и Китая, в то время как для них более важно сохранить независимость стран Центральной Азии. Но факт остается фактом, западная политика в наш адрес весьма сдержанная.
Другой фактор, что и Россия изменила свою политику. Жесткие репортажи и статьи в газетах и интернет-сайтах, которые давали основание говорить об информационной войне, закончились. Более того, российские представители вдруг стали жестко критиковать «аблязовские газеты». Об этом в частности говорил в своем интервью российский политолог Александр Князев. С учетом того, что данный автор всегда озвучивает довольно громкие идеи, начиная от нескольких сотен казахстанских моджахедов в составе Исламского движения Узбекистана до того, что якобы Россия собирается закрывать маршрут транзита американских грузов в Афганистан, то он очень осведомленный политолог. Очень похоже, что его заявления выполняют функцию зондирования общественного мнения. Поэтому весьма символична его критика в адрес «аблязовских газет». Это своего рода новая тенденция.
Возможно, что в Москве подумали и сочли, что никакого смысла в информационном давлении на Казахстан просто нет. А возможно, что высказывания в адрес Аблязова в контексте периодически возникающих утверждений со стороны российских политологов, что события в Жанаозене были спровоцированы Западом, как раз и призваны подчеркнуть связи опального банкира с ним. Ну, действительно, находится на Западе, где-то там скрывается, делает жесткие заявления на грани фола, его газеты поддерживали забастовщиков, камеры его канала оказались в Жанаозене в критический момент. В принципе можно предположить и такой вариант.
Кто с кем был связан – вопрос, собственно, риторический. Ясно одно, до Жанаозена опальный банкир вел свою личную или защиту или вендетту, кому как нравится, против государства и делал это весьма умело. После трагических событий началась большая политика с участием великих держав, и здесь уже другие ставки в игре и другие масштабы. И здесь Аблязов оказывается между интересами слишком серьезных игроков, самостоятельная игра для пешек здесь не приветствуется, особенно когда пешка создает проблемы. Ладно бы для властей Казахстана, это, по крайней мере, понятно. Но когда проблемы создаются для самых больших фигур на геополитической шахматной доске, пешка рискует оказаться быть «съеденной» .
Очевидно, что процесс по Жанаозену будет доведен до логического завершения. Никаких виновных со стороны власти оппозиция явно не дождется. Здесь для властей важно не сдавать представителей силовых структур, потому что это может сказаться потом. Могут, правда, найти стрелочника, но с последующей компенсацией моральных издержек. Виновных в погромах накажут, тем более что погромы на самом деле имели место. Здесь может быть использована логика действий, предпринятых после трагических событий в алматинском Шаныраке. Жестких мер сразу не предпринимали, но виновных потом осудили. На Востоке власть должна быть гибкой, но не должна проявлять слабость.
Но самое главное, Казахстан смог избежать последствий на международной арене, подобных тем, которые имели место в узбекском Андижане. Здесь сыграла свою роль и жесткая реакция со стороны государства – не дали захватить город, следовательно, не понадобилось его потом штурмовать. Кроме того, сумели более или менее эффективно сыграть на информационном поле, не задерживали информацию, телевизионная картинка была весьма красноречива.
Поэтому, собственно, и суд проходит сейчас более или менее открыто. В Узбекистане все вообще проходило в закрытом режиме, никакой информации, и последующие неуклюжие попытки объяснить, что сторонники секты «Акромия» фактически захватили город, убили представителей властей и т. д. никто уже потом не слушал.
Так что на наших глазах заканчивается очередной непростой этап в жизни Казахстана и его общества. Вопросов по-прежнему остается много, с ответами на них все очень сложно, но теперь хочется надеяться, что до следующих выборов все будет более или менее спокойно. Наверное, это почувствовал и бывший видный деятель оппозиции Тохтар Аубакиров, который в середине апреля выступил с громким заявлением о переходе на сторону власти. Отсутствие перспектив в продолжение оппозиционной борьбы, а следовательно, отсутствие политических возможностей не может не беспокоить ту часть оппозиции, которая не относится к идейным либералам, а преследует вполне конкретные карьерные цели.
публикация из журнала "Центр Азии"
апрель/май 2012
№5-8 (63-66)