Одним из показателей того, что мир изменился, историки называют способ ведения войн. Они отмечают, что классические войны с фронтом боевых действий ушли в прошлое. Государства стали сражаться иначе – теперь в ходу «торговые», «валютные» и «газовые» войны. Однако ни одна из этих форм противостояния не обходится без информационных войн. Уже во Второй мировой войне значение информации оценивалось по достоинству. По свидетельству историков, Б. Муссолини, например, при планировании военных операций больше внимания уделял тому, какие заголовки появятся в газетах, чем воинской целесообразности.
Но тогда массовая информация еще не играла такой значительной роли, как сегодня. О мощи СМИ можно судить хотя бы по тому, как воспринимают поражение во вьетнамской кампании американские военные. Многие из них до сих пор уверены, что это не они проиграли войну, а журналисты, которые создали отрицательный имидж Америки во всем мире. Следующей значимой вехой называют войну в Ираке в 1991 году, которую называют первой «телевизионной войной». Канал CNN впервые в истории телевидения транслировал события с театра боевых действий в режиме реального времени. Интересно также, что для ведения этой войны Соединенными Штатами были наняты PR-компании. К услугам специалистов в области массовых коммуникаций обращались Россия и Грузия во время их конфликта в 2008 году. Грузией тогда занималась консалтинговая компания Aspect Consulting со штаб-квартирой в Брюсселе. Кристофер Флорес, один из сотрудников этой фирмы, отмечал, что у Тбилиси не было никаких шансов победить на поле боя такую сильную в военном отношении державу, как Россия. Поэтому его стратегической целью была попытка «информационной кампанией, направленной на международное сообщество, во что бы то ни стало остановить наступление российских войск». По иронии судьбы российскую информационную кампанию вела также компания из Брюсселя G. plus Europe.
Текущий украинский кризис делает тему информационной безопасности чрезвычайно актуальной. То, что происходит на информационном поле, является настоящей войной. При определенных оговорках ее можно назвать даже мировой, так как в ней участвуют не только Россия и Украина, непосредственно вовлеченные в конфликт, но и западные, арабские и даже индийские СМИ. Таким образом, можно утверждать, что в условиях глобализации чужой войны не существует, любой информационный конфликт может навредить даже тем игрокам, которые находятся на периферии этого противостояния. И здесь следует в первую очередь говорить о Казахстане, для которого украинский кризис должен обозначить одну из главных проблем страны – информационную безопасность.
Конечно, в стране проводится политика в этой сфере. В 2010 году президент Нурсултан Назарбаев, поясняя реорганизацию Министерства культуры и информации, достаточно резко заявил: «Мы руководим информацией из рук вон плохо: как 20–50 лет назад лаптями работали, так и работают! Нет агрессивной политики, нет управления, нет современной работы». После этого годом позже была введена в действие Концепция информационной безопасности республики до 2016 года. Говоря об информационной безопасности, чиновники зафиксировали в документе две составляющие – технический аспект (безопасность компьютерных сетей и инфраструктуры) и социально-политический, который включает защиту «информационного пространства и систем распространения массовой информации от целенаправленного негативного и организационного воздействия, могущего причинить ущерб национальным интересам». И если уровень технической безопасности определить сложно, то в социально-политической сфере очевидны определенные проблемы.
Для того чтобы их обозначить, следует для начала отметить, какие результаты ждут от исполнения данной концепции. Во-первых, «уровень востребованности потребителями отечественной информационной продукции» вырастет с 35 проц. в 2012 году до 55 проц. в 2016-м. Вероятно, здесь речь идет о решении сделать отечественные СМИ основным источником информации для казахстанцев. Во-вторых, доля отечественного контента в СМИ будет поддержана на уровне 50 проц. Обеспечение этих двух показателей, с точки зрения создателей документа, должно обеспечить безопасность социально-политической сферы. И это очень показательный момент. Он означает, что чиновники делают ставку на экстенсивное увеличение объемов информации отечественного производства. Однако главная проблема у нас с качеством интерпретации информации, как политической, так и экономической.
Одной из проблем является сильное влияние зарубежных СМИ на некоторые территории Казахстана. Например, юг страны принимает каналы Узбекистана лучше, чем свои. Поэтому новости там в первую очередь узнают от Национальной телерадиокомпании Узбекистана УзТВ-1 и УзТВ-2, а также частных и местных узбекских телерадиостанций. В одной из публикаций даже приводятся слова жителей сел Жамбыл и Жаскешу Сарыагашского района Южно-Казахстанской области: «Наши семьи практически постоянно смотрят узбекские каналы. Поэтому малыши думают, что их президентом является Ислам Каримов».
Но серьезнее обстоят дела с российским содержанием. Еще в 2009 году премьер-министр РК Карим Масимов утверждал, что 55 процентов граждан Казахстана живут в российском информационном пространстве. В то время, когда между Россией и Украиной идет настоящая информационная война, в которой российские СМИ ведут наступательные бои, трудно избавиться от мысли, что информация – это настоящее оружие.
Интересно, что в казахстанском Интернете стали появляться достаточно радикальные предложения, например, онлайн-петиция «Прекратить ретрансляцию государственных СМИ РФ на территории РК». Одним из ее тезисов было следующее: «Власти Казахстана должны задуматься только об одном – на каком основании за счет налогоплательщиков Казахстана на его же территории финансируется ТВ и радиосигнал соседнего государства?» Политолог Досым Сатпаев в одной из своих публикаций пишет: «Возникает ощущение, что наша власть проиграла борьбу за русскоязычный сегмент, где сейчас уже довольно тяжело снизить влияние российских СМИ, особенно электронных. Хотя их доминирование в будущем, на мой взгляд, станет уменьшаться вместе с сокращением русскоязычных потребителей информации в Казахстане. Именно поэтому основное внимание со стороны государства должно уделяться поддержке и повышению качества казахоязычных медийных структур, чья аудитория по естественным демографическим причинам будет только расти». Такие мнения весьма показательны. В Казахстане, несомненно, существует определенное беспокойство по поводу доминирования не только российских СМИ, но и пророссийских оценок событий в мире.
Нужно признать, что качество казахстанских СМИ – это действительно еще одна проблема. В Казахстане фактически нет газет, которые было бы интересно читать и каналов, которые хотелось бы смотреть. Есть отдельные журналисты и отдельные проекты, которые все же не влияют на общую картину. При этом уровень подготовки большинства журналистов не позволяет им иметь собственное мнение, что приводит к тому, что транслируется чужое, хорошо сформулированное и зачастую российское мнение. Украинский кризис показал, что казахстанские СМИ не смогли справиться с напором российской пропаганды, предложить казахстанский взгляд на события. В этой ситуации можно было бы посоветовать каналам отражать еще и точку зрения украинских и западных СМИ, тем самым предложить казахстанцам все возможные альтернативные версии.
Пока же на отечественном телевидении очень высок процент российского информационного продукта – купленные фильмы, сериалы, аналитические, познавательные и развлекательные передачи. А при создании собственных проектов на работу опять же приглашаются российские профессионалы, поскольку собственных кадров попросту нет. Сами медиаменеджеры смотрят на мир российскими глазами, а благодаря их работе этими же глазами на мир смотрят и казахстанцы.
Но справедливости ради нужно признать, что проблема не только в самих СМИ, но и в способностях властей управлять коммуникационными потоками. По этому поводу, кстати, в прошлом году выступал госсекретарь РК Марат Тажин. Он отметил, что рост финансирования государственных СМИ не сопровождается повышением их рейтингов: «Вот у меня есть анализ: сотни, тысячи материалов выпущены, но ни один из них не остался в сознании населения. На кого мы работаем?! У нас главный критерий и потребитель – это население и степень информационного воздействия. А мы чем занимаемся?». Все понимают, что госзаказ на информационное сопровождение деятельности госорганов предполагает не объективный анализ, а освещение успехов и сокрытие неудач. В этих условиях исчезает доверие к любым СМИ, и они в самый нужный момент могут не справиться со своей функцией. Например, через какое издание государство могло бы объяснить населению, в чем необходимость повышения пенсионного возраста для женщин? В том и сложность для государства – как нужно изменить отношения с медиа, чтобы можно было по-прежнему транслировать через СМИ государственную политику, но при этом сохранить доверие к журналистам и редакциям.
Если учесть все эти факторы, то придется признать, что в случае информационной атаки Казахстан проиграл бы. Всю сложность ситуации понимает и высшее руководство. В конце февраля этого года на заседании Совета безопасности Нурсултан Назарбаев заявил: «Мир стремительно меняется, появляются новые вызовы, которые заставляют нас соответственным образом менять наши планы и действия в будущем. Сегодня изменились методы влияния, информационные технологии и способы противоборства с ними. Как мы видим, на сегодня конституционный строй, суверенитет, территориальная целостность государств подвергаются новым деструктивным воздействиям. В этой связи Казахстану надо быть очень бдительным и внимательным».
Конечно, Казахстану непросто даже с некоей культурологической точки зрения. Сложно на равных конкурировать со странами, обладающими мощным интеллектуальным капиталом, имеющими долгую историю формирования опыта в создании образов, идей и смыслов. Но что поделать, тенденции задают развитые страны. И если в их мире информация – это уже не только знания, но в первую очередь власть, то и мы вынуждены учитывать этот факт. И чем раньше будут налажены коммуникации между обществом, СМИ и государством, тем будет лучше. Украинский кризис показал, что проблемы могут появиться в любой момент.
публикация из журнала "Центр Азии"
март-апрель 2014
№ 2 (90)
