В феврале развитие ситуации в Украине вплотную приблизило эту страну к состоянию гражданской войны. Вялотекущее противостояние, когда власти и оппозиция периодически испытывали на прочность позиции друг друга на центральной площади Киева, перешло в открытые столкновения с применением оружия, после чего события стали развиваться стремительно. С 18 по 20 февраля в Киеве погибло больше семидесяти человек, включая около десяти милиционеров. Причем большая часть погибла от огня снайперов в ходе штурма митингующими комплекса правительственных зданий.
Было очевидно, что настал переломный момент. Огонь на поражение мог означать только начало перехода властей к активным действиям по наведению порядка. 19 февраля было объявлено о начале антитеррористической операции. В этот же день последовали жесткие заявления в отношении митингующих со стороны российских официальных лиц. Со стороны это выглядело, как стремление поддержать Януковича, укрепить его решимость.
Но время было упущено. Жесткие меры надо было применять раньше, если вообще у официального Киева было такое намерение. Потому что после объявления о начале антитеррористической операции властям пришлось бы организовывать целую войсковую операцию по возвращению контроля над доброй половиной территории страны.
Тем более что с Запада Украины поступала информация о захвате зданий МВД, местной службы безопасности и отдельных армейских частей. Следовательно, уже 19 февраля было понятно, что военная операция против мятежных регионов была невозможна. Она потребовала бы применения слишком больших военных сил, которых у властей не было, и по определению была бы кровавой. Кроме того, за эти дни в отставку подали сразу два руководителя генерального штаба вооруженных сил Украины. Это наглядно демонстрировало, что генералы не хотят отдавать команду по применению армии во внутреннем конфликте.
Но тем не менее 18–19 февраля президент Янукович и часть его окружения все же предприняли попытку использовать силу, кто-то отдал команду открыть огонь. Это решение сильно запоздало по времени, но оно могло получиться, потому что у властей еще были весьма значительные ресурсы и, что немаловажно, общественная поддержка с Востока Украины. По крайней мере, они могли силой взять под свой контроль Киев или, напротив, отступить на восток, уехать в Донецк, и уже оттуда вести переговоры. По крайней мере, стрельба 18–19 февраля являлась своего рода Рубиконом, когда уже нет возможности для отступления.
Однако уже 20 февраля ситуация стала быстро меняться. В этот день в Киеве проходили переговоры Януковича с министрами иностранных дел ряда европейских стран. Одновременно состоялось заседание Верховной Рады, в ходе которого собравшиеся депутаты проголосовали за отмену антитеррористической операции, запрет на применение милицией оружия и ее возвращение в казармы.
Характерно, что голосование в Раде стало возможным благодаря тому, что к оппозиции из партий «Удар», «Батькивщина» и «Свобода» примкнул ряд депутатов от правящей «Партии регионов». Это позволило сформировать большинство в 235 депутатов и принять относительно легитимное решение. Хотя в рамках действующей Конституции парламент не имел таких полномочий, но в условиях кризиса власти решение Верховной Рады фактически противопоставлялось указу президента. Потому что власть Януковича опиралась не только на его положение, как президента страны, но и на парламентское большинство. Естественно, что потеря большинства в Верховной Раде – это был удар по легитимности власти. Теперь Януковичу было бы еще сложнее идти на жесткие меры.
Но, похоже, что об этом уже не было речи. В пятницу, 21 февраля, было достигнуто соглашение о сдаче украинским президентом своих позиций. Согласно договоренностям Украина возвращалась к конституции 2004 года, когда была установлена парламентско-президентская республика. 21 февраля, в пятницу, спикер Верховной Рады от правящей Партии регионов Владимир Рыбак подписал все предложенные ему документы. Кроме того, было достигнуто соглашение о проведении досрочных выборов уже в этом году.
Это был и компромисс, и одновременно капитуляция Януковича и его окружения. Украинский президент в итоге не решился пойти на самый жесткий вариант. Он фактически сдал свои позиции, наверняка в обмен на гарантии со стороны оппозиции и международных посредников по поводу своей судьбы. Так как понятно, что он не выиграет следующие выборы, то, очевидно, рассматривались несколько вариантов. Например, Янукович остается в большой политике, в качестве лидера Партии регионов, как представителя интересов Востока страны, или он покинет Украину и уедет либо в Европу, что ему могли гарантировать европейские министры иностранных дел, либо в Россию.
Вариант с отъездом выглядел более вероятным с учетом уровня общественного негодования против Януковича и предстоящего освобождения из тюрьмы Юлии Тимошенко, которая имеет к нему большие претензии. Ее освобождение стало неизбежным, после того как Верховная Рада 21 февраля проголосовала за декриминализацию уголовной статьи, на основании которой осудили Тимошенко. 22 февраля ее выпустили из харьковской больницы, и в тот же день она выступила в Киеве на майдане, где призвала к осуждению Януковича.
Характерно, что 21 февраля состоялся телефонный разговор президентов США и России. В ходе данного разговора было сказано о том, что есть возможность мирного урегулирования ситуации в Украине, для чего необходимо выполнение достигнутых соглашений. Этот разговор любопытен в контексте той позиции, которую официально занимала Россия в ходе данного конфликта в Украине.
Стоит обратить внимание, что даже после достигнутых соглашений официальная трактовка российскими СМИ событий 18–20 февраля была весьма критичной по отношению к протестующим. Именно их здесь считают виновными в открытии огня. Хотя вопрос здесь не в том, кто именно вел огонь. Когда будут опубликованы списки погибших, станет ясно, кто конкретно погиб в эти трагические дни. Вопрос в официальной позиции Москвы. После фактической капитуляции Януковича она оказывается в сложном положении.
По сути, телефонный разговор Барака Обамы и Владимира Путина – это стремление обеих сторон сохранить лицо официальной Москвы в связи с украинскими событиями. У Запада здесь вполне прагматические соображения. Западники не хотят загонять Россию в угол. С одной стороны, потому что стремятся не допустить того, чтобы достигнутое соглашение в Украине выглядело как геополитическое поражение России. С другой – Запад стремится завершить конфликт, поэтому для него важно, чтобы Россия не поддерживала идею сепаратизма для юго-восточных регионов Украины.
Для самой России ситуация развивается в весьма невыгодном направлении. Она очень много сделала для поддержки Януковича. Это не только вопрос денег и снижения цены на газ. Фактически на уровне официальных лиц Россия выступила в поддержку его власти. Одновременно на поддержку была брошена вся мощь российской пропагандистской машины. Тем самым Москва сделала открытую ставку на Януковича.
Однако ставка оказалась неудачной. Украинский президент оказался не очень тонким политиком, в определенные моменты слабым и нерешительным, в другой ситуации излишне жестоким. Имея на руках в начале конфликта очень серьезные политические карты, получив внушительные суммы и фактически карт-бланш от России, он завел ситуацию в тупик, способствовал появлению на улицах Киева мощной оппозиционной силы, которая в итоге его и победила. И теперь это большая проблема для всех последующих политиков в Украине, потому что в ходе нынешней борьбы произошла дискредитация существующих институтов государственной власти.
За четыре месяца конфликта Янукович мог несколько раз завершить его. С одной стороны, он мог применить силу и навести порядок, для этого у него были все законные основания, а потом уже с более выгодных позиций вести переговоры с тем же Западом. Кроме того, на начальном периоде конфликта у митингующих еще не было оружия и разгон демонстрантов не привел бы к жертвам. Вместо этого власти пытались запугать лидеров протестного движения, использовали для этого наемников, так называемых «титушек», многие из них были из криминальной и спортивной среды. Может быть, такая тактика и сработала бы в обычной ситуации, но в условиях мощной волны протестов, она просто привела к тому, что толпа на майдане самоорганизовалась и выдвинула довольно жестких лидеров, многие из которых оказались националистами.
С другой стороны, Янукович мог дать протестам, которые достигли своего пика в момент объявления им об отказе от соглашения с Европой, постепенно сойти на нет. Потому что у оппозиции не было никаких легальных оснований для выполнения требований о досрочных выборах. Янукович мог спокойно ждать 2015 года. Однако эта возможность была упущена сначала 30 ноября, когда жестко разогнали небольшую группу студентов, последних оставшихся на майдане, а затем 16 января, когда приняли жесткие законы против митингующих. Каждый такой шаг официального Киева приводил к новой волне протестов.
При этом власти периодически уступали, что создавало странное впечатление непоследовательного сочетания одновременно нерешительности и жестокости. Например, последнее тактическое отступление Янукович предпринял 28 января, когда отправил в отставку правительство Николая Азарова. Это произошло после того, как поднялась мощная волна протестов и произошло обострение ситуации вслед за принятием законов 16 января. Власти потеряли контроль над рядом областных администраций, таким образом конфликт вышел за пределы Киева. Одновременно пост премьер-министра был предложен одному из лидеров оппозиции Арсению Яценюку.
Оппозиция долго размышляла над предложением, но в итоге отказалась. Одна из причин была в том, что майдан уже стал самостоятельной грозной силой и тот же Яценюк не мог не понимать, что соглашение с Януковичем может быть не поддержано неформальными лидерами протеста. Кроме того, оппозиция увидела слабость властей и явно решила додавить Януковича.
Тем более что вокруг конфликта резко активизировались внешние силы. С одной стороны, Россия делала все более жесткие заявления против протестующих с майдана. С другой – Запад откровенно стал поддерживать протест в Украине. Весьма характерно появление в СМИ утечки информации о телефонном разговоре посла США в Украине с представителем госдепартамента Викторией Нуланд, где говорится о расстановке сил в Украине и вокруг нее. В разговоре Нуланд заявляет, что Кличко не должен идти в правительство и весьма нелицеприятно отзывается о якобы нерешительной позиции представителей Евросоюза. Конечно, сам факт обсуждения представителями США вариантов передвижения украинских политиков выглядит не очень красиво. Но такова цена борьбы за влияние между великими державами на украинской территории. Просто о беседе Нуланд и посла стало известно, а о переговорах Путина и Януковича нет.
В результате собственно майдан в конце января – начале февраля несколько отошел на второй план. Наступила очередь политиков, как внутри Украины, так и из-за ее пределов, для проведения маневров. Потому что все понимали, что ситуация тупиковая и из нее нет очевидного выхода.
Безусловно, у Януковича все равно оставался шанс на применение силы. В его окружении наверняка были сторонники жесткой линии. Но сам президент все время колебался. В начале февраля уже было понятно, что придется применять силу не только против майдана в Киеве, но и против доброго десятка мятежных городов в Западной Украине. В то же время Янукович не мог положиться на армию. Генералы наверняка не хотели принимать участия во внутреннем конфликте и направлять армию на подавление волнений. В итоге президенту в феврале пришлось уволить начальника генерального штаба и назначить на его место адмирала. Кроме того, невозможно было отправлять милицию из Крыма, Луганска и Донецка отбивать органы власти во Львове, Тернополе и Ровно.
Однако проблемы начались и внутри лагеря сторонников Януковича. Особенно среди той части, которая ориентировалась на олигархов. Начало февраля продемонстрировало, что перспектива радикализации конфликта и угроза его перехода в открытое противостояние между двумя частями страны никак не могла устроить украинские олигархические круги. Наверняка они были не против быстрого и жесткого наведения порядка, но затягивание конфликта с высокой вероятностью его разрастания не отвечало их интересам. Потому что была высокая вероятность отрицательной реакции со стороны Запада, например, введения санкций против властей Украины. При этом под горячую руку могли попасть и поддерживающие Януковчиа олигархи.
В частности, украинские СМИ указывали, что в правящей Партии регионов есть группы депутатов, ориентирующиеся на Рината Ахметова и Дмитрия Фирташа. Последние уже выступили публично с призывом к урегулированию конфликта. Для Януковича это очень плохой сигнал. Ситуация для него осложняется еще и тем, что Фирташ весьма близок к российским властям. Он один из давних партнеров Газпрома в Украине, через его компании проходят поставки газа для украинских предприятий, контролируемых российским бизнесом.
Если уж Фирташ выступает с призывами к урегулированию, то это значит, что, по крайней мере, часть российской элиты не хотела бы дальнейшей радикализации событий в Украине. И здесь мы близко подходим к позиции России.
Очевидно, что Москва в целом сделала ставку на Януковича. Она не только предоставила ему значительные средства (15 млрд. долларов) и снизила цены на газ, но и бросила на его поддержку всю мощь своей информационной машины. Официальные российские СМИ пытаются представить протестующих в Киеве и других городах националистами и «фашиствующими» элементами. Их логика вполне понятна. Согласно ей протесты в Украине режиссируются теми же силами, которые в свое время свергали Милошевича в Сербии, Шеварднадзе в Грузии и Кучму в Украине. Соответственно, это часть глобального заговора, который направлен против самой России, поэтому нужно поддерживать своих против чужих.
Эти аргументы, несомненно, находят отклик в самой России, по крайней мере, среди внушительной части населения. Однако в Украине все не так однозначно. Есть люди, которые с этим вполне согласны, но многие против такой «черно-белой» оценки действительности. Особенно много их среди населения Центральной Украины, которое совсем не похоже на людей с исторической Галичины. Последние в основном греко-католики (униаты), многие из них действительно поддерживают радикальные националистические движения, часть считает героями Степана Бандеру и бойцов Украинской повстанческой армии времен Второй мировой войны.
Но население Центральной Украины, столицы Киева и других городов состоит из православных, многие из них русскоязычны или говорят на суржике (русско-украинский диалект) и не поддерживают героизацию бандеровцев. Именно они составляли большинство из тех сотен тысяч, которые выходили на майдан в ноябре, декабре и январе. Этих людей, собственно, и проигрывает Янукович, а вместе с ним и официальная Москва.
Проблема для России, что украинский конфликт в начале февраля подошел вплотную к той точке, когда не только Януковичу и украинским олигархам, но и Москве надо было принимать непростые решения. Например, теоретически можно поддержать Януковича и даже в случае необходимости пойти на самые жесткие меры вплоть до раскола Украины. Для многих радикалов это было бы очень соблазнительное решение. Ведь таким образом можно, в частности, получить Крым, большинство населения которого настроено на максимально близкие отношения с Россией.
Если же речь пойдет обо всей Восточной Украине, это означало бы пусть и не присоединение ее к России, то, по крайней мере, появление новой непризнанной территории вроде Абхазии, полностью зависимой от российской политики. То есть Россия могла бы де-факто вернуть себе всю историческую Новороссию и большую часть бывшего Черноморского побережья СССР, включая порты Николаев и Одессу. Пусть бы де-юре такого решения никто не признал, но оно вписывалось во вполне вероятную логику жесткого противостояния с тем же Западом. На войне, как на войне.
Но при всей соблазнительности для имперских радикалов в России такой идеи официальные российские власти все же явно не готовы пойти на такой шаг. Москва не может себе позволить новую холодную войну, даже несмотря на весьма жесткую риторику. Для этого как минимум нужно было бы переходить к политике экономической автаркии, но Россия уже давно интегрирована в мировую экономику и зависит от ее состояния. Это касается и государства, и общества, и олигархов. Именно в мировом экономическом пространстве находятся основные рынки сбыта российского сырья и производственные центры для импортных поставок готовой продукции. Там же расположены активы российской элиты и части высшего среднего класса. Это формирует весьма высокую степень зависимости России от Запада и его политики.
Кроме того, в случае раскола Украины Москве пришлось бы финансировать ее восточные районы. Но самое важное, что остальная часть Украины, включая ее центр с Киевом и всем проживающим здесь родственным населением, на долгие годы оказалась бы враждебной российским интересам.
Поэтому обострение противостояния в Киеве во второй половине января, появление здесь первых жертв и захват администраций ряда украинских областей стали причиной того, что часть восточноукраинских элит и поддерживающая их Россия фактически вынудили Януковича совершить тактический маневр. Причем надо отметить, что это не было отступлением, а именно маневром с целью уйти от открытой конфронтации и попытаться найти выход из сложившегося тупика.
Поэтому Азаров был отправлен в отставку, исполняющим обязанности премьера стал вице-премьер Сергей Арбузов, а оппозиционные политики долго думают над предложением возглавить новое правительство. Хотя, как ни назови происходящие события, но для Януковича это все-таки был шаг назад. Но в одиночку, без союзников, без олигархов и России он не мог идти ва-банк.
У Януковчиа был шанс, он его не использовал и допустил переход противостояния в формат ведения позиционной войны. Наступило время для тонких маневров. Предложение отдать правительство оппозиции появилось не просто так. Это была не капитуляция, а скорее политический ход. Потому что одновременно встал вопрос о федерализации Украины.
Когда силы противоборствующих сторон примерно равны и никто не может одолеть друг друга в открытом противостоянии, в этой ситуации логичнее всего закрепить неустойчивое равновесие. С тем чтобы не допустить доминирования одной стороны и соответственно разгрома другой. Во время «оранжевой революции» 2004 года восточные элиты закрепили свой статус с помощью конституционной реформы. Они создали неустойчивое равновесие сил между двумя ветвями центральной власти – президентом и премьер-министром. Но эта схема оказалась нестабильной, хотя и позволила восточным элитам вернуться к власти и затем отменить результаты той реформы.
На этот раз противоречия зашли слишком далеко. Теперь победа одной из сторон означает неизбежное поражение и разгром для другой. Традиционно местным элитам была бы ближе относительно либеральная политическая среда, потому что она позволяет отдельным группам сохранить свое положение в обществе. С помощью денежных и информационных ресурсов они могли бы вести конкурентную борьбу и не опасаться возможной победы кого-то одного из них и последующего уничтожения конкурентов. Такая ситуация сложилась в Украине после реформы 2004 года.
Но теперь уже недостаточно просто перейти к парламентско-президентской республике и повторить ситуацию середины 2000-х. Тогда стороны договорились друг с другом. С тех пор они слишком часто не выполняли договоренностей. В результате никто никому не доверяет.
Янукович понимал, что ему не удастся повторить тактический ход Леонида Кучмы 2004 года. Последний тогда договорился с «оранжевыми» политиками. В результате сам Кучма получил покой на пенсии, а его окружение сохранило бизнес-активы. В частности, его зять Пинчук остался местным олигархом. Хотя один крупный актив – «Криворожсталь» все-таки вернули государству, отменив его продажу людям, близким к прежним властям. Были проведены новые торги, на которых победил небезызвестный Лакшми Миттал.
У Януковича ситуация сложнее. Он понимает, что ему не было бы покоя, какой получили Кучма и другие бывшие президенты – Леонид Кравчук и Виктор Ющенко. Над Януковичем нависают грозные тени майдана и Юлии Тимошенко. Кроме того, основной бизнес близких к нему людей связан с государственными расходами. В отличие от приватизации металлургических заводов это гораздо более сомнительный источник средств. Его можно легко проследить, и доказательств нечистоплотной деятельности здесь по определению больше.
Поэтому Януковичу необходимы были гарантии в случае возникновения ситуации с его личной капитуляцией. Надежды на победное завершение эпопеи последних нескольких месяцев у него, похоже, уже не было. Он наверняка отдавал себе отчет, что и Россия, и восточноукраинские олигархи вполне могут им при необходимости и пожертвовать. И вот здесь встал вопрос о проекте федерализации Украины.
На нынешнем этапе федерализация больше выгодна элите Восточной Украины, чем лидерам протестующих с майдана. Последние воспринимали маневры властей, как подготовку к капитуляции, и хотели бы зафиксировать свою полную победу. Отсюда требования досрочных выборов президента и парламента. Потому что ожидаемая победа на президентских выборах одного из оппозиционных политиков передала бы им полную власть над страной и окружением Януковича, а также над восточными регионами.
В этой ситуации очевидно, что задача сил, противостоящих политикам с украинского майдана, заключалась в том, чтобы не дать им одержать полную победу. Следовательно, напрашивался вывод, что нужно разделить власть, но не между парламентом и президентом, как это было в 2004 году, а между регионами.
Если запад и восток Украины настолько отличаются друг от друга, что у них существует разная идентичность, если ни одна из сторон не может навязать другой свою точку зрения на внешнюю политику и выбор друзей, то логичнее все же разделить их. Причем, разделить, не меняя границ государства. Соответственно федерация позволила бы Луганску и Ровно, Львову и Донецку находиться в составе одного государства, но сохранять внутри своей территории собственную идентичность, свое понимание действительности. В этом случае не будет нужно протестующим захватывать областные администрации. Последние и так будут ориентироваться на позицию местных сообществ.
Де-факто и де-юре Украина уже является федерацией. Потому что в ее состав входит республика Крым. Но остальная часть страны федерацией не является. Поэтому Донецк и другие города Востока и Юга опасались полной победы сил с майдана. Если уж они отступали, то хотели бы отойти на заранее подготовленные позиции.
В начале февраля оппозиция могла бы согласиться с таким предложением, потому что альтернативой были бы либо жесткие меры со стороны властей, либо раскол страны на две, а может, и больше частей. В нынешних украинских условиях федерализация – это политический компромисс, но никак не решение всех проблем.
Потому что федерализация в постсоветских условиях ведет к появлению слабого государства. Самое главное – как наладить эффективное взаимодействие между субъектами федерации, центральными органами власти, населением, отдельными городами и населением в рамках субъектов федерации. Для этого необходимы соответствующие институты, в первую очередь судебная система, которая обеспечит функционирование механизма распределения полномочий между всеми частями сложноорганизованного механизма. Важно также распределение налоговых поступлений между субъектами федерации и центральным правительством и зон ответственности за социальную политику, политику в области образования и безопасность.
В идеале это хорошая модель общественного устройства. Но на практике система не будет работать. Если у вас нет соответствующих институтов, то каждый субъект федерации и отдельные общины в рамках того или иного субъекта будут пытаться формировать привычную модель мини-централизованного государства. Это значит, что каждый глава федерального образования будет стремиться ограничить полномочия центра и усилить свои собственные полномочия. Более того, каждый глава города в структуре федерального образования будет конкурировать с главой региона за единоличную власть и денежные потоки. Все это можно было наблюдать в России в бурные девяностые годы.
Но главное для многих украинских политиков и части общества заключается в том, что федерация позволит им сохранить свою идентичность против навязывания чуждой им идентичности. То есть Львов и Тернополь не будут опасаться лишнего влияния Москвы, а Харьков, Донецк, Одесса и Крым – западноукраинского влияния.
Так что к середине февраля позиции сторон были определены. Президент Янукович и восточные элиты были готовы к частичной сдаче своих позиций, но в обмен они хотели бы получить от оппозиции согласия на проведение выборов в назначенные сроки. Если же все же им пришлось бы пойти на условия оппозиции, то восток бы устроил переход Украины к федерации, что закрепило бы его самостоятельное положение.
Фактически повторялась ситуация 2004 года, когда была совершена сделка между восточными элитами по главе с президентом Кучмой и «оранжевыми» политиками во главе с Ющенко и Тимошенко. В обмен на сдачу власти Кучма добился согласия на реформу, которая снизила эффект от передачи власти и создала условия для сохранения восточными регионами, а также олигархами с Востока своего влияния в стране.
То есть и Янукович после отставки Азарова теоретически вполне мог пойти по этому же пути. Например, обменять федерализм на досрочные выборы и свой отказ от власти. Но для украинского президента это было бы трудное решение. В 2004 году Кучма фактически договорился за счет Януковича. В этот раз он тоже должен был пожертвовать своими интересами ради интересов восточных регионов и местных олигархов. Потому что предметом сделки в любом случае была его власть. В то время как весь нынешний конфликт в Украине, напротив, был обусловлен стремлением Януковича укрепить свою личную власть. Отказаться от последнего было очень сложно, хотя, надо признать, что он сам привел ситуацию в такой тупик.
И, возможно, поэтому он решился на последнюю отчаянную попытку. Когда, казалось, уже все проиграно, он решил применить силу. Расчет делался на то, что ему все-таки удастся подавить протест в Киеве и тем самым укрепить свои позиции на переговорах. Сторонники жесткой линии в его окружении могли убедить его, что решительность позволит мобилизовать группы поддержки на востоке страны. Согласно этой логике Россия также не смогла бы остаться в стороне. Можно также предположить, что это был бы также аргумент и для сторонников жесткой линии в окружении российского президента. По крайней мере, оценки ситуации из Москвы были весьма жесткими.
Характерно, что среди 10 милиционеров, погибших 18 февраля, трое представляли крымский спецназ. Получается что украинские силовики сделали ставку на силы из Восточной Украины. Это была последняя и решительная ставка. Инерция приказа действовала и 19 февраля, когда были убиты многие из протестующих, пытавшихся прорваться к правительственным зданиям. Но это уже была агония. Потому что 18 февраля стало очевидным, что последняя ставка не сыграла. Стали появляться сообщения о переходе в Киеве солдат внутренних войск на сторону майдана, о захвате воинских частей на Западной Украине. Это означало, что следующим шагом будет уже гражданская война. И Янукович дрогнул и фактически капитулировал, подписав соглашение.
Тем самым он поставил в крайне сложное положение своих сторонников в Восточной Украине. В соглашении нет ни слова о федерализации. С юридической точки зрения это меняет ситуацию. «Восточники» могли бы обставить свое согласие на возврат конституции 2004 года и досрочные выборы с условием внести пункт о федерализации. Этого сделать не получилось из-за позиции Януковича. И в результате съезд представителей Восточной Украины в Харькове, созванный 22 февраля харьковским губернатором Добкиным, де-юре стал незаконным мероприятием.
Сам Добкин назначен Януковичем, соответственно в случае перевыборов последнего его положение становится весьма неопределенным. Но самой большой проблемой для восточных регионов теперь является то, что после разговора президентов Путина и Обамы стало очевидно, что Россия не будет поддерживать план по возврату Крыма и Новороссии. Она останется в правовом поле межгосударственных отношений.
И это ставит оппонентов майдана в сложное положение. Одновременно в Киеве Верховная Рада на своем заседании объявила импичмент президенту Януковичу и назначила президентские выборы на 25 мая. Это безусловное нарушение соглашений Януковича с международными посредниками, на что украинский президент указал в интервью того же 22 февраля. Он заявил, что он не сдастся и будет проводить встречи на востоке Украины. Но при этом Янукович не пошел на съезд в Харькове, он не хочет делать резких шагов, он все еще ожидает выполнения соглашений. Но при этом он не уверен в себе и своих сторонниках. Если восточным элитам сделают соответствующее предложение из Киева, то часть из них могут с этим согласиться. Речь идет о новом компромиссе интересов востока и запада Украины. Об этом говорят результаты голосования в Верховной Раде, где многие решения поддерживаются в том числе и депутатами с востока страны.
Теперь остается только ждать дальнейшего развития событий. Потому что еще есть «Правый сектор» на майдане, казаки в Севастополе и т. д. Главный результат всего последнего украинского конфликта – то, что на передний план вышли люди с улицы. Для некоторых с майдана даже националист Тягнибок является слишком умеренным. Не удивительно, если такие же жесткие люди появятся с другой стороны баррикад, на востоке Украины. И вполне возможно, что этот компромисс будет найден.
Но главным следствием данного конфликта стало то, что украинская идентичность, похоже, окончательно отделилась от общерусской идентичности. Она стала жить своей жизнью и объединила и галичан с Западной Украины, греко-католиков по вероисповеданию и православных украинцев, частично русскоязычных, из центральных районов страны. Борьба за идентичность – это страшная сила, она способна на многое. По большому счету это была не борьба за Европу, это была схватка за идентичность. И московские власти много сделали для того, чтобы способствовать началу ее самоопределения. Во многом потому, что они отрицали ее существование. И в этом смысле это самое большое поражение известного проекта по собиранию бывших советских земель под зонтиком России.
публикация из журнала "Центр Азии"
январь-февраль 2014
№ 1 (89)
