Все, что происходит в Китае и вокруг него сегодня, не может не беспокоить все человечество. Самочувствие китайской экономики, а значит, и развитие политических тенденций в Пекине и возможные осложнения его отношений с кем-бы то ни было, имеет слишком большое значение для мира. Слишком все чувствительно. Один из таких моментов связан с выборами на острове Тайвань, который периодически претендует на самостоятельность, с чем в корне не согласны в Китае. На этот раз прокитайские силы здесь проиграли.
16 января 2016 года в Тайване прошли президентские и парламентские выборы. Победу на них одержала оппозиционная Демократическая прогрессивная партия (ДПП). Это второй в истории Тайваня политический успех кандидата в президенты от этой партии, которая выступает за большую независимость острова. С 2000 по 2008 год страной руководил ее представитель Чэнь Шуйбянь. Однако если прошлый представитель от ДПП победил относительным большинством голосов, то сегодня за пришедшую к власти Цай Инвэнь отдали свои голоса примерно 57 проц. избирателей.
Вообще это были исторические для Тайваня выборы. И не только потому, что впервые в истории острова стала президентом женщина. В первый раз сторонники независимости из ДПП взяли под контроль тайваньский парламент. Исторически его контролировала партия Гоминьдан, которая с 1949 года большую часть времени правила островом. В последнее время она выступает за более тесное сотрудничество с Китаем.
Официально в должность президента Цай Инвэнь вступит 20 мая 2016 года, но двойная победа – ее и Демократической прогрессивной партии – дает возможность попробовать ответить на ряд интересных вопросов. Например, как будут теперь развиваться отношения между Тайбэем и Пекином, что предпримет новое руководство страны и не захочет ли оно переформатировать отношения между материком и островом?
Прогрессивные демократы вместо Гоминьдана
Прежде всего следует понять, почему сегодня проиграл Гоминьдан и на кого в своей политике опирается ДПП. Многие наблюдатели отмечают, что политические процессы, происходящие на острове, характеризуются противостоянием общекитайской и тайваньской идентичностей. За первую выступает партия Гоминьдан, за вторую ДПП. У Гоминьдана всегда были планы вернуться к власти в Китае. Лидер партии генералиссимус Чан Кайши в 70-х годах прошлого века разрабатывал секретный план по захвату власти над всем Китаем, получивший название «Гогун» («Национальная слава»). Его в этом поддерживали выходцы из материкового Китая.
При жесткой вертикали власти не совсем было ясно, каких позиций относительно планов Чан Кайши придерживались коренные жители острова. Но в 1986 году партия ДПП сделала одной из своих основных целей достижение независимости Тайваня. Однако тогда она еще не была равным конкурентом Гоминьдану.
Со временем стало очевидно, что две партии видят своего «противника» по-разному. Это стало особенно проявляться в период демократизации, начатой сыном Чан Кайши – Цзян Цзинго. Разное восприятие Китая Гоминьданом и ДПП почти сразу же проявилось в существенном различии подходов к взаимоотношениям с КНР. На данный момент нужно признать, что бывшие противники по гражданской войне, а именно Гоминьдан и КПК выстраивают наиболее глубокие взаимоотношения между материком и островом.
В 1993 году в Сингапуре был создан первый постоянно действующий официальный канал между КНР и Тайванем. Его наладили представитель Китая, председатель Ассоциации по развитию отношений между двумя сторонами пролива Ван Даохань и его коллега от тайваньской стороны, руководитель Фонда обмена между двумя берегами пролива Гу Чжэньфу. В 2005 году в Пекине состоялась встреча бывшего тогда руководителем КНР Ху Цзиньтао и председателя ЦК Гоминьдана Лянь Чжаня. Однако в то время президентом Тайваня был представитель ДПП, поэтому уровень встречи был не так высок.
Наибольший прогресс произошел за последние восемь лет пребывания Гоминьдана у власти – с 2008 по 2016 год. В первую очередь он характеризуется углублением экономических связей – было подписано 23 совместных соглашения, в том числе о частичной свободной торговле. Более того, если в 2008 году от общего числа туристов на Тайване только 10 проц. было из Китая, то к 2015-му эта цифра достигла уже 40 процентов, а сам туризм стал составлять около 2,5 проц. всего ВВП, хотя в 2008 году был ниже 1 проц. Но все же главный прорыв произошел в политической сфере. 7 ноября 2015 года в Сингапуре впервые с 1949 года состоялась встреча руководителей Китая и Тайваня.
На фоне проводимой политики Гоминьдана в отношении КНР все больше происходил рост недовольства со стороны той части общества, которая не особо приветствует сближение двух государств и с опасением относится к расширению связей между материком и островом. Их главным образом беспокоит тот факт, что 40 проц. всей внешней торговли теперь приходится на Китай. Жителей Тайваня беспокоит, что Пекин будет активно использовать экономический рычаг в достижении своих интересов.
Еще одним важным моментом является вопрос самоидентификации населения острова. В 1992 году 18 проц. называло себя тайваньцами, а 46 проц. – и китайцами и тайваньцами. Сегодня уже 56 проц. опрошенных считают себя только тайваньцами, и лишь 36 проц. видят в себе сразу две идентичности. Но особенно показательно, что 75 проц. молодых людей в возрасте от 20 до 29 лет видят себя только тайваньцами и воспринимают Китай как иностранное государство. Именно эта группа населения уже проявляла себя активно в 2014 году, когда около полумиллиона манифестантов вышли на центральную площадь Тайбэя, выступая против планов правительства подписать торговое соглашение с Китаем. Тогда им удалось сорвать планы руководства страны. Это движение получило название «революция подсолнухов». Ее часто сравнивают с украинскими событиями, а некоторые даже намекали, что Пекин может использовать «крымский сценарий» для возврата острова.
Но, пожалуй, наибольшую опасность для Пекина представляет институционализация движения «подсолнухов». Активистам последнего удалось в начале 2015 года создать партию «Новая сила» и получить на прошедших выборах пять депутатских мандатов. С учетом того, что организация занимает наиболее радикальные позиции в отношении Китая и пользуется высокой популярностью среди молодежи, Пекину есть от чего беспокоиться.
Необходимо отметить еще один важный нюанс. Подобная позиция нового поколения граждан Тайваня может иметь прямое отношение к политике, которую проводила ДПП, находясь у власти с 2000 по 2008 год. В тот период партия сделала упор на изучении истории Тайваня, при этом акценты были расставлены на репрессиях, которые осуществляли выходцы с материка по отношению к местному населению в 40–70-е годы прошлого столетия.
Понятно, что взаимоотношения Китая и руководства Тайваня оказывают самое непосредственное влияние на внутриполитические процессы, особенно в период выборов. Но все же нельзя утверждать, что внешнеполитический фактор стал решающим в поражении Гоминьдана на прошедших выборах.
Другим фактором стали экономические показатели, которые были продемонстрированы в период нахождения у власти гоминьдановца Ма Инцзю, теперь уже бывшего президента Тайваня. В последнее время экономика Тайваня замедлила темпы своего развития. В 2015 году она выросла всего на 1 проц. За восемь лет у власти Гоминьдану не удалось создать условия для реального роста доходов населения. Столица страны стала одним из самых дорогих городов мира по отношению среднего дохода к средней цене на жилье. По этому показателю Тайбэй в 2014 году обошел Лондон. Уровень безработицы остается невысоким, примерно 5 проц., но проблема в том, что больше всего безработных находится среди молодежи, самой активной части населения, к тому же в своем большинстве антикитайски настроенной.
Следует отметить, что сближение Гоминьдана с КНР было продиктовано сложившимися в 2008 году объективными обстоятельствами. Ма Инцзю пришел к власти, когда мир переживал сложнейший экономический кризис. Во многом благодаря инвестициям из КНР и потоку туристов с материка удалось пережить последствия мирового кризиса и вернуть Тайваню стабильный рост экономики.
Однако не очень убедительный экономический рост Тайваня в последние годы демонстрирует, что Гоминьдану не удалось в полной мере реализовать свои планы. Если бы политика сближения с Китаем привела к заметным успехам в экономике, то партия могла бы рассчитывать на поддержку населения.
Еще одним важным моментом в поражении Гоминьдана стала предвыборная стратегия самой партии. В июле 2015 года кандидатом в президенты от партии была выдвинута Хун Сючжу. В течение нескольких месяцев ее рейтинг постоянно снижался, что во многом связывали с ее четко выраженной прокитайской позицией. Более того, внутри самого Гоминьдана многие весьма неоднозначно реагировали на некоторые высказывания Хун Сючжу в отношении дальнейшего сближения с материком. На фоне падения рейтингов и под угрозой раскола партии ее председателю Чжу Лилуню пришлось в октябре 2015 года заменить Хун Сючжу и самому стать кандидатом в президенты.
Однако, во-первых, до выборов оставалось всего три месяца, и это был слишком маленький срок, для того чтобы объяснить свою предвыборную платформу. Во-вторых, партия потеряла часть электората, который в принципе был не против конструктивных отношений с материком ради экономического развития. Избирателей насторожила предвыборная платформа Хун Сючжу, направленная на расширение сотрудничества в других сферах, кроме экономической, и их уже было сложно вернуть. В-третьих, для тех, кто еще не определился, такая неожиданная смена кандидата накануне выборов могла показаться слабостью и неразберихой в рядах самой партии, что негативно отразилось на итогах голосования.
В целом Гоминьдан попал в сложную ситуацию. Ставка на углубление сотрудничества с могучим соседом была продиктована во многом экономической необходимостью, но была весьма рискованной. Как следствие спад в экономике страны на фоне сложного отношения внутри общества к Китаю моментально отразился на популярности партии, и все это происходило на фоне внутренней слабости самого Гоминьдана.
Прогнозируемая многими победа ДПП была достигнута, но вопрос, чего же теперь ждать в отношениях между Китаем и Тайванем, от этого не стал менее сложным.
Тайбэй между Пекином и Вашингтоном
Тайвань в последние годы вынужденно балансирует между Китаем и США. Сегодня представить, как будут развиваться отношения в треугольнике между этими странами, весьма затруднительно в принципе. Во-первых, в США скоро будет новый президент, и пока неизвестно, какая у него или у нее будет политика в отношении и Тайваня и Китая. Во-вторых, на данный момент в КНР на фоне экономических трудностей проходят значительные структурные перемены, в частности они сопровождаются масштабной борьбой с коррупцией.
В этих условиях логично выглядело бы предположение, что Пекин готов пойти во внешней политике на определенные уступки, к примеру, более нейтрально отнестись к новой ситуации на Тайване. Китай может сосредоточиться на внутренних процессах. По последним сообщениям СМИ, складывается впечатление, что в руководстве Китая существует готовность найти определенный компромисс даже по ситуации в Южно-Китайском море.
Однако отношения с Тайванем являются самым болезненным вопросом для китайских властей. Поэтому теоретически они могут жестко отреагировать на любое изменение ситуации. В частности, в 2005 году в Китае приняли специальный закон о борьбе с сепаратизмом, тем самым однозначно дав понять, что любой шаг в сторону независимости острова повлечет за собой военное вмешательство.
Но, скорее всего, действия нового руководства Тайваня будут направлены на экономический рост и реформы. Для этого, несомненно, необходимы стабильные взаимоотношения между материком и островом, поэтому тайваньцам нет необходимости провоцировать Китай. Хотя существует риск того, что какие-то действия новых лидеров могут спровоцировать рост напряженности между Пекином и Тайбэем.
Но в целом перед властями в Тайбэе и так стоит много задач. По прогнозам, в 2019 году население острова начнет сокращаться и постепенно стареть. Это значит, что новый президент должна создавать условия, которые в будущем дадут возможность сохранить существующий уровень жизни граждан, без увеличения нагрузки на работающее население страны. Перед промышленностью страны в скором времени могут встать серьезные проблемы. Дело в том, что Тайвань является крупным производителем современных электронных устройств, например, компьютеров и смартфонов. Китай является крупнейшим рынком сбыта для местных компаний – 40 процентов всего тайваньского импорта приходится на КНР, а его основную часть составляют потребительские товары. Однако Пекин в последние время делает упор на развитии высокотехнологичной экономики и уже сам производит многое из того, что поставляется из Тайваня. Следовательно, тайваньским товарам необходимо искать новые рынки сбыта.
Судя по всему, для достижения этой цели новый президент будет пытаться вступить в инициированное Вашингтоном Транс-Тихоокеанское партнерство (ТТП). На данный момент соглашение проходит процесс ратификации во всех 12 странах-учредителях. Но присоединение к ТТП будет иметь не только экономические, но и внутриполитические последствия. Это может быть сигналом для избирателей, что ДПП пытается снизить уровень экономической зависимости от Пекина и углубляет свои отношения не только с Вашингтоном, но и с другими странами АТР. В особенности с Японией, с которой у Тайваня весьма непростая история отношений.
С одной стороны, Тайвань находился под контролем Токио с 1895 по 1945 год, и этот период имеет мрачные страницы. С другой – опросы общественного мнения показывают, что сегодня около 65 проц. тайваньцев считают отношения с Японией «близкими» и «очень близкими». Еще один важный нюанс, что в Японии 67 проц. граждан также считают отношения с Тайванем «очень близкими». Самое интересное, что Япония особенно популярна у молодого поколения от 20 до 29 лет, у которого самый высокий показатель антикитайских настроений. Одной из причин данной весьма парадоксальной ситуации является то, что население обоих островов видит в КНР так называемого общего врага. Поэтому неудивительно, что вступление с Токио в один экономический блок, в данном случае ТТП, будет воспринято гражданами Тайваня позитивно.
В то же время, если Цай Инвэнь инициирует начало переговоров по принятию Тайваня в ТТП, не исключено, что это вызовет серьезные последствия в треугольнике Пекин – Тайбэй – Вашингтон. Пекин при всей сдержанности комментариев относительно подписанного 5 октября 2015 года соглашения о Транс-Тихоокеанском партнерстве все же склонен рассматривать этот документ как один из механизмов по сдерживанию КНР. Кроме того, создание «параллельных» экономических организаций становится одним из ключевых элементов геополитической борьбы на глобальном уровне между Вашингтоном и Пекином. Следовательно, сама возможность вступления Тайваня в ТТП может быть расценена Пекином как шаг в сторону независимости острова от материка. Сложно себе представить, чтобы в условиях роста социального напряжения в Китае и довольно высокого уровня патриотических настроений в обществе, КПК позволит Тайваню стать участником Транс-Тихоокеанского партнерства.
Таким образом, если Цай Инвэнь все же решит вступать в ТТП и Пекин увидит в этом угрозу своим интересам, КПК может вынудить Цай прекратить переговоры, тогда она потеряет лицо перед своими избирателями. В то же время, если Пекин не отреагирует, то это может нанести серьезный урон по имиджу компартии внутри самого Китая. Еще один важный момент связан с другими членами ТТП. Тайваню будет сложно рассчитывать на их поддержку, ведь для стран – участниц соглашения очень важна стабильность региона и их отношений с Пекином. Но, правда, для Тайваня гораздо важнее позиция США. Здесь ему надо подождать результатов выборов в Америке.
Собственно, остается надеяться, что Цай Инвэнь, принимая решение становиться членом ТТП или нет, будет опираться на холодный расчет, а не на идеологию своей партии. В целом приход к власти Цай Инвэнь вселяет определенный оптимизм. Многие наблюдатели считают, что именно она наиболее оптимальный победитель от ДПП в условиях нарастающего глобального противостояния в АТР. В отличие от предыдущего президента от Демократической прогрессивной партии Чэнь Шуйбяня, который серьезно испортил отношения с КНР, Цай Инвэнь уже подтвердила свою готовность придерживаться существующего статус-кво от 1992 года, согласно которому на международной арене присутствует только «один и единый» Китай. Складывается впечатление, что Китай и Тайвань в принципе готовы поддерживать баланс, который позволяет им проводить очень важные внутренние реформы.
В сложившихся условиях Тайвань в зависимости от своих действий может поставить себя в затруднительное положение в геополитическом противостоянии между США и Китаем. В то же время сам может оказаться заложником чужих решений, будь это политика нового президента США или внутриполитическая ситуация в КНР, требующая от этих стран внешнеполитической активности. Тем не менее на первый взгляд действия и заявления избранного президента дают надежду на спокойное развитие ситуации. Цай Инвэнь вроде как подтвердила, что не пойдет на какие-либо действия, способные резко обострить ситуацию. Но какова дальнейшая стратегия КПК в отношении Тайваня?
Похоже, что победа ДПП тормозит китайский проект «мирного воссоединения». С учетом постепенной смены поколений существенно сокращаются возможности «мягкой силы», которую Пекин мог использовать для достижения своих целей. В дополнение ко всему, проход в тайваньский парламент партии «Новая сила», придерживающейся довольно радикальных позиций, усиливает обеспокоенность КПК. Все эти факторы могут привести к пересмотру Пекином его стратегии в отношении Тайваня в сторону более жесткой линии. Если это произойдет, а также с учетом текущего положения вещей в Южно-Китайском море, китайско-американские отношения могут серьезно ухудшиться.
Но в любом случае, сложная и запутанная ситуация на юго-восточных границах Китая, где всегда существует риск резкого обострения, повышает для Пекина ценность его проектов в северо-западном направлении. В частности, речь идет об известном проекте создания Экономического пояса Шелкового пути.
