В последнее время Украина, несмотря на все возможные и не столь возможные издержки, вероятные риски и часто отсутствие практической целесообразности, тем не менее последовательно разрывает связи, которые соединяют ее с Россией. Причем показательно, что при весьма серьезном влиянии общественного мнения и важности выборов для украинской политической системы нынешние власти страны идут на многие заведомо непопулярные решения.
Это очень любопытное обстоятельство, потому что любой политик в государстве, где проходят регулярные выборы, исход которых не определен заранее, должен думать о своем электорате. В Европе даже если политики из какого-либо политического движения или партии идут на непопулярные решения, они рассчитывают вернуться в следующем избирательном цикле.
Получается, что нынешние власти в Киеве совершенно перестали заботиться об общественном мнении. Они идут напролом. В принципе это нелогично, если согласиться с тем, что Украина все же стремится на Запад, что она зависит от западной поддержки. Некоторые критики украинской ситуации говорят, что можно вести речь и о внешнем управлении Украиной со стороны Запада. Но даже если это так, то среди интересов Европы и США находится создание эффективной парламентско-президентской системы управления западного типа. А здесь очень важно создать механизм регулярной смены власти. Поэтому нынешние украинские политики просто необходимы, если речь идет о реализации такой модели. Если же они, как это часто происходит в Украине, уйдут в политическое небытие с неизбежным разгромом их преемниками, то это не будет способствовать созданию конкурентной среды.
Однако очевидно, что многие последние решения украинских властей явно не встретили бы поддержки значительной части украинского электората, если бы выборы проводились сегодня. Например, обсуждаемые идеи о запрете железнодорожного сообщения с Россией, о введении визового режима и другие затрагивают минимум несколько миллионов человек, которые или сами работают в России, или там работают их родственники, или они ездят в Россию. Вообще разрыв родственных связей миллионов людей по обе стороны границы может задеть интересы значительной части украинского электората и в том числе привести их к большому политическому разочарованию.
Можно еще вспомнить фактический запрет атрибутики, связанной с 9 Мая, что затрагивает часть населения по крайней мере на востоке и в центре Украины. Еще есть давление на Украинскую православную церковь Московского патриархата в Украине. Православным приходам или общинам предполагается предоставить право выбора, что даст возможность некоторым из них перейти в Киевский патриархат Украинской православной церкви, который не подчиняется Москве. Очевидно, что целью здесь является ослабление УПЦ Московского патриархата и в конечном итоге появление в Украине местной поместной церкви. По такому же образцу, по которому существуют другие национальные православные церкви – Грузинская, Сербская, Румынская и другие.
Здесь присутствует очень тонкий момент. Украина, как отдельное государство-нация, претендует на все связанные с этим атрибуты, включая самостоятельную церковь. В то время, как Россия, которая также теоретически является государством-нацией, хотя многие с этим не согласны, потому считают, что Россия это все еще империя, не хочет уступить такой важный атрибут. Пусть организационно УПЦ Московского патриархата фактически самостоятельна, но идеологически она часть Русской православной церкви. В ее церквах во время молитв упоминают имя московского патриарха Кирилла. Важно также, что в современной России радикальные круги очень часто подвергают сомнению существование отдельной украинской нации. В этом контексте вокруг пусть формально, но все же подчиненного статуса Украинской православной церкви Московской патриархии происходит настоящая битва за и против самостоятельной украинской идентичности.
Еще в Украине запретили российские социальные сети, от Одноклассников до мэйл.ру. При этом сервис поисковой системы Яндекс обвинили в противоправной деятельности, в том, что они собирают в разведывательных целях сведения об активности украинских граждан, в том числе военных и государственных служащих. Понятно, что теоретически все возможно, американцев, например, также постоянно обвиняют в контроле социальных сетей, но практически в этом нет особого смысла. Логика запрета, скорее всего, связана именно со стремлением максимально разорвать связи между Украиной и Россией.
Вообще очень похоже, что нынешние власти стремятся максимально использовать имеющееся у них время и полномочия с целью как раз постараться как можно больше ослабить российско-украинские отношения. Получается при этом, что они совсем не оглядываются на электорат, как будто вовсе не хотят выиграть следующие выборы. Потому что очевидно, что действующие президент, правительство и парламент сегодня собирают весь возможный негатив.
Можно отметить еще и ряд других непопулярных мер. К примеру, власти вынужденно, под давлением МВФ, но продвигают пенсионную реформу, увеличивая возраст выхода на пенсию, с тем чтобы снизить дефицит бюджета Пенсионного фонда, который составляет около 5 млрд. долларов. Они также проводят политику отказа от дотаций населению и предприятиям на оказываемые услуги, в частности, на газ и некоторые коммунальные платежи.
Естественно, что все это не прибавляет властям популярности в обществе. А с учетом отсутствия у государства монополии на насилие, в связи с активностью различных полувоенных организаций и объединений ветеранов войны на Донбассе, они не могут использовать административный ресурс для укрепления своего положения.
В связи с этим возникает естественный вопрос, почему президент Петр Порошенко и его команда действуют настолько жестко, вообще не заботясь об электоральной поддержке. Тем более что у самых жестких радикалов в Украине традиционно не такой уж большой рейтинг. На последних выборах их поддержка была совсем незначительной.
При этом, безусловно, что в оставшейся части Украины сегодня в основном весьма критически относятся к России, но действия украинских властей сегодня создают очень много неудобства обычным людям и они вполне могут проголосовать против них. Это не означает, что все они в знак протеста проголосуют за пророссийских политиков. У них есть выбор и среди проукраинских партий, которые могут показаться боле умеренными или, напротив, более популистскими, например, в отношении того же пенсионного возраста. Но тем не менее вероятность поражения и нынешнего президента Порошенко и поддерживающих его партий становится очень высокой.
Причем еще совсем недавно президент Порошенко был более осторожен. Например, он первоначально не поддерживал экономическую блокаду Донбасса, которую начали украинские радикалы. Но потом он изменил свою точку зрения, и государство само возглавило процесс изоляции мятежных территорий в Донбассе. Правда, результатом этих действий государства стала национализация тех предприятий украинского олигарха Рената Ахметова, которые оказались в непризнанных республиках.
Это, безусловно, ослабило его позиции в Украине, что многими наблюдателями оценивалось как ослабление и его политических позиций. С учетом того, что перед этим под давлением властей оказался другой влиятельный олигарх из Днепропетровска Коломойский, то напрашивается вывод, что президент Порошенко, также являющийся олигархом, ослабляет позиции своих конкурентов.
В июне стало известно, что под серьезным давлением оказалась и бывшая премьер-министр Украины Юлия Тимошенко. Ее опять обвиняют по делу о заключении невыгодного для страны контракта с Газпромом, по которому ее уже судили во времена президента Виктора Януковича. Тогда ее приговорили к тюремному заключению, освободили ее только по итогам майдана. Если учесть, что Тимощенко является одним из главных претендентов на лидирующие позиции в украинской политике, то это теоретически можно расценить как попытку убрать со сцены влиятельного конкурента.
Но все эти меры могут и не помочь действующей украинской власти преодолеть все накопленные негативные впечатления от ее деятельности последних лет. И предпринятые меры по разрыву связей с Россией здесь не самое главное. Тогда зачем, собственно, они нужны именно в таком виде? Не проще было бы опираться на умеренно-консервативное проукраинское большинство без излишнего радикализма, по мере возможностей оказывая давление на самых ярых радикалов с разных сторон.
Можно предположить. что радикализм нынешних украинских властей как раз и связан с тем, что они понимают свое вероятное поражение на предстоящих выборах. Поэтому они и делают всю непопулярную, практически «грязную работу» как во внутренней, так и во внешней политике. Во внешней политике они фактически разрывают пуповину, которая исторически связывала Россию и Украину. Во внутренней политике разрушают все оставшиеся рудименты социалистического устройства.
Во внешней политике они стремятся не только исключить элементы российского влияния на украинское общество, но и фактически сформировать новую украинскую идентичность. Они, скорее всего, исходят из той логики, что влияние России и то множество линий, которые связывают российское и украинское общество, собственно, и не дают образовать самостоятельную украинскую идентичность. Разрыв всех этих связей, с их точки зрения, может сделать ситуацию необратимой. То есть они хотят оформить свою идентичность на антироссийской основе и чтобы никто не смог развернуть украинский государственный корабль обратно.
Взамен они предлагают обществу ориентацию на Запад. И именно эта политика может получить поддержку западных стран. С позиции конспирологии таким образом от большого проекта российской имперской государственности будет не просто отделен большой кусок территории, много людей, и в конце концов будет безвозвратно потерян один из опорных ее столбов. Кроме того, новый государственный проект «Украина» будет автоматически противопоставляться России. Это будет такая альтернативная Россия без имперских амбиций, среднее по размерам восточноевропейское государство, что-то вроде Польши или Румынии.
Но если это так, если допустить, что такие планы существуют, значит, некое западное участие в делах Украины и в реализации планов относительно нее весьма вероятно. В этом случае очевидно, что для Запада важно, чтобы в Украине отказались от любых элементов деспотической государственности, которые тесно связаны с российским и советским историческим опытом. Поэтому маловероятно, что на Западе будут рады появлению Порошенко как новой доминирующей политической силе.
Западная модель предполагает конкурентную среду. Кроме того, там не могут не помнить печальный опыт 2004 года, когда в Украине де факто образовалась олигархическая республика. Конкуренция между олигархами – это не совсем западная модель демократии. Скорее это противостояние между отдельными, к тому же весьма деспотическими началами, когда один олигарх контролирует одну область, заводы, партию, СМИ. Другой, третий, четвертый олигархи имеют похожие организационные структуры, но все опасаются, что кто-то один в итоге все же сможет прийти к единоличной власти, как это случилось с Януковичем.
В 1990-х годах среди либеральной общественности были распространены идеи о том, что олигархическая республика это первое приближение к западной демократии. На деле же оказалось, борьба между олигархами ведет к победе одного из них и усилению деспотического начала.
В нынешних обстоятельствах возвращение олигархического строя и тем более монополии одного из них для Запада очевидно, что не приемлемо. Поэтому Порошенко по сути только кажется главным бенефициаром от всех украинских событий, своего рода последним победившим олигархом. Хотя, конечно, может сложиться такое впечатление. Потому что именно он оказал давление на Игоря Коломойского, его действия привели в итоге к потере Ринатом Ахметовым его имущества на Донбассе, его правительство собирается судить Тимошенко. Но параллельно на Западе преследуют еще одного украинского олигарха Дмитрия Фирташа. Все украинские олигархи, кроме Порошенко, испытывают не лучшие времена.
Однако, с учетом зависимости Порошенко одновременно от своих избирателей и от Запада, он скорее выглядит как что-то вроде политического камикадзе. Против него теперь настроены все пострадавшие олигархи и политики, его не любят радикалы, к нему плохо относятся сторонники более тесных отношений с Россией, а также любители популярных социальных сетей, пенсионеры и многие другие.
Соответственно, парадокс нынешней украинской политики заключается в том, что по мере падения или ослабления других олигархов Порошенко не становится сильнее в духе традиционной восточной политики. Напротив, он становится слабее и вполне вероятно, что не выиграет следующие выборы. Собственно, также маловероятно, что и ныне правящая коалиция в парламенте сохранится в прежнем формате. После будущих парламентских выборов будет другая конфигурация политических сил.
Если говорить о конспирологии, то почему бы тогда действующим властям, собственно, и не провести все непопулярные реформы. Во внутренней политике это все, что не было сделано всеми прежними украинскими правительствами. В основном это отказ от остатков советского наследия.
За годы независимости в Украине старались не предпринимать резких движений по многим направлениям, чтобы сохранить лояльность населения. Например, государство дотировало цены на услуги. Украина импортировала до 50 млрд. кубов газа плюс собственное производство, но потребители, как население, так и бизнес, платили меньше цены покупки. Разницу брало на себя государство. Кроме того, государство дотировало добычу угля на Донбассе. С одной стороны, чтобы сохранить рабочие места и в то же время энергетическую независимость. С другой стороны, представители донецких кланов во власти были заинтересованы в этом, чтобы получить электоральную поддержку в своем регионе.
Многие украинские заводы тяжелой индустрии, хотя и перешли в частные руки, также в основном оставались в советском формате. Например, количество произведенной продукции на одного человека было ниже, чем в мире. Характерно, что на металлургическом комбинате Криворожсталь, который в 2005 году был продан Арселор Митталу, количество работников было сокращено с 52 тыс. в 2007 до 28 тыс. в 2015 году.
Пенсионная система в Украине дотируется из бюджета в размере 5,4 млрд. долларов в год. Это 20 процентов от всех расходов государства в 2017 году. На 38 млн. человек населения Украины без Крыма и мятежных частей Донецкой и Луганской областей, приходится 12 млн. пенсионеров. Возраст выхода на пенсию 60 лет для мужчин и 57 лет для женщин, советские льготы по досрочному выходу в основном сохранены. Конечно, пенсии маленькие, и людей понять можно, но экономика явно не выдерживает такую ситуацию. При появлении аналогичных проблем в западных обществах повышают возраст выхода на пенсию. В Германии возраст выхода на пенсию 67 лет, и он одинаков для мужчин и женщин.
В целом, конечно, все те меры, которые пытается предпринять украинское руководство, несомненно, крайне непопулярны. Они должны не просто изменить курс огромного и неповоротливого корабля под названием «Украина», который до этого плыл по инерции где-то в одном фарватере с российским и другими постсоветскими кораблями. При изменении курса на Запад они должны в спешке, при активном несогласии значительной части общества, провести еще и капитальный ремонт корабля и постараться выкинуть за борт весь балласт. Собственно, это и есть задача для политических камикадзе.
Однако для политического камикадзе в отличие от настоящего японского времени Второй мировой войны важно остаться не просто живым, но еще и целым. Поэтому можно допустить, что нынешние власти не уйдут в никуда, а просто отойдут в сторону. Именно это и будет одной из украинских задач условного Запада, чтобы все-таки сформировать горизонтальные отношения в политической реальности Украины.
События в Украине остаются и еще долго будут оставаться в центре внимания. И не только из-за ее плохих отношений с Россией, которые постоянно на слуху, а также проблем с мятежным Донбассом, и не столько из-за ее многочисленных внутренних неурядиц. Просто всем интересно, что в конце концов получится из самого грандиозного проекта по трансформации постсоветской реальности.
