Когда президент США Дональд Трамп признал Иерусалим столицей Израиля, похоже, что он все же больше заботился о внутренних проблемах, чем собственно о политике Соединенных Штатов на Ближнем Востоке. Все предыдущие американские президенты, начиная с 1995 года, когда был принят закон о признании Иерусалима столицей Израиля, последовательно каждые полгода откладывали его принятие в жизнь. И это несмотря на то, что в США всегда было сильное произральское лобби. Но для американских интересов помимо поддержки Израиля также имели значение отношения с арабским миром. С октябрьской войны 1973 года, когда арабские страны после своего поражения в войне с Израилем ввели эмбарго на поставку нефти в страны западного мира, они играли все более важную роль в региональной и мировой политике.
Поэтому в политике Вашингтона на Ближнем Востоке находилось место одновременно и для Израиля, и для арабских стран. Более того, США занимали весьма активную и очень удобную позицию посредника в отношениях между ними. Переговорный процесс между палестинцами и израильтянами был важной частью ближневосточной политики в последние десятилетия. Хотя многие утверждали, что он не имеет перспективы в силу слишком больших противоречий. Но плохой мир очевидно лучше, чем хорошая война, а хороший переговорный процесс способен обеспечить если не прогресс, то все же частичные изменения к лучшему.
Естественно, что отказ от признания Иерусалима столицей Израиля был частью этого весьма противоречивого процесса. Потому что палестинские арабы считали восточную часть города своей столицей и были против израильских планов. Тем более, что израильтяне заняли Восточный Иерусалим только во время войны 1967 года. В ходе переговоров между Израилем и палестинцами обсуждаются территориальные вопросы, связанные именно с этим годом. Арабы, как минимум, требуют вернуться к границам 1967 года, а израильтяне с этим не согласны и в ряде случаев продолжают застраивать спорные территории еврейскими поселениями. Весь остальной мир придерживается позиции, что вопрос определения столицы стоит отложить до достижения общего соглашения, а до того момента для всех выгоднее, чтобы Тель-Авив считался израильской столицей.
И вот Трамп нарушил это общее правило. Главный вопрос в связи с этим заключается в том, какова могла быть его мотивация? Конечно, во время своей предвыборной кампании Трамп обещал признать Иерусалим, но это было только одно из множества его обещаний. Некоторые из них вообще невозможно было бы выполнить в силу разных обстоятельств.
Вот и вопрос с Иерусалимом был слишком тонким, и специалисты в государственном департаменте теоретически должны были объяснить Трампу все возможные риски. Но этого не произошло. Следовательно, либо у Трампа есть свой план относительно развития событий на Ближнем Востоке и тогда решение относительно Иерусалима это часть такого плана, либо плана нет, и тогда он исходил из соображений, которые вообще не имеют отношения непосредственно к арабо-израильскому конфликту и ближневосточной политике США.
Интересно, что при оценке ситуации делались самые разные прогнозы насчет причин, почему Трамп принял это спорное решение. Среди них была версия, что в конечном итоге арабы смирятся с ним, а решительность Трампа наоборот поможет продвинуть мирный процесс. Наверное потому, что у арабов не будет больше иллюзий и не надо будет спорить из-за столицы с израильтянами.
Кроме того, Трампа пытались охарактеризовать как более решительного политика, чем остальные американские президенты, способного разрубить «гордиев узел», каким был вопрос об Иерусалиме. Хотя его Иерусалима, при всей сакральности этого города для иудеев, мусульман и христиан, всего лишь одна составляющая общего процесса отношений не столько между арабами и израильтянами, сколько между мусульманским и христианским миром. Взаимодействие современных западных государств с мусульманским миром ориентировано на длительную перспективу, особенно с учетом количества мусульман в той же Европе. Соответственно здесь нет и не должно быть места простым решениям при всей их соблазнительности для таких политиков, как Трамп.
Поэтому в Европе в частности и в мире в целом отнеслись к решению американского президента насторожено и в основном неодобрительно. Потому что он исходит из неких собственных соображений. Для большинства остальных участников процесса эти соображения, как минимум, непонятны. Причем причины решения Трампа могут быть связаны и с тактическими вопросами, и с эмоционально-религиозной составляющей, все-таки зять американского президента Кушнер выходец из влиятельной еврейской семьи. Но в любом случае они не имеют особого отношения к стратегии США на Ближнем Востоке.
Здесь стоит отметить, что Трамп принял свое решение как раз в тот момент, когда США находятся в ситуации постепенного ухудшения отношений с Ираном. С обеих сторон высказываются довольно жесткие комментарии, например, относительно поддержки радикалов или военного присутствия обеих стран в Сирии. По сути, американские и иранские военные в таком количестве еще никогда не находились в такой непосредственной близости друг к другу. А согласно законам драматургии, если в первом акте пьесы ружье висит на стене, значит, в заключительном акте оно может выстрелить. Этого как раз все и опасаются, слишком близко стороны находятся от открытого противостояния.
Конечно, в этой связи жест в сторону Израиля может выглядеть как стремление Трампа заручиться поддержкой союзника, который будет играть важную роль в случае начала войны. Но всем известно, что Израиль и так не надо уговаривать, он уже наносит ракетные удары по военным лагерям около Дамаска, которые связывают с Ираном. Напротив, может быть Израиль стоит сдерживать от того, чтобы он не втянул США в войну, если, к примеру, для них она будет невыгодной. Потому что это Израилю нужна поддержка США гораздо больше, чем американцам поддержка израильтян.
В то же время, в регионе есть другой важный для США союзник, вернее союзники. Это в первую очередь коалиция арабских суннитских государств Персидского залива, а также Египет и еще ряд стран. У всех у них серьезные противоречия с шиитским Ираном. Они до такой степени серьезные, что речь идет о суннитско-шиитском противостоянии в регионе. В свое время в утечках из Викиликс стало известно, что некоторые лидеры Залива призывали США нанести удар по Ирану.
Понятно, что решение Трампа признать Иерусалим столицей Израиля никак не помогает руководящим кругам всех этих государств. Оно ведет к росту возмущения на условной мусульманской улице. Причем, это возмущение может быть направлено не только против США или Израиля, но и против своих элит, которые находятся в слишком тесном контакте с этими странами.
По сути, решение Трампа – это подарок Ирану. В свое время иранское влияние в регионе заметно выросло как раз на возмущении арабской улицы. Потому что лидеры мусульманских государств обычно отмалчивались, а Иран не церемонился, и вдобавок поддерживал такие организации, как суннитское движение ХАМАС в Палестине и шиитскую организацию «Хезболлах» в Ливане.
Еще более интересно, что в это самое время происходят большие перемены в Саудовской Аравии. Нынешний эмир Салман и его сын и наследник Мухаммед начали серьезную борьбу за власть со своими родственниками, представителями других влиятельных семей страны. Масштаб этой борьбы беспрецедентен для Саудовской Аравии. Фактически речь идет о нарушении правил престолонаследия и установлении власти одной конкретной семьи в противовес правлению всего клана саудовских принцев.
Характерно, что саудиты, как и многие традиционные кочевники, передавали власть по так называемой лествичной системе. Это когда власть переходит не по прямой линии к сыну, а по боковой – к брату или племяннику. Поэтому эмирами в Саудовской Аравии всегда были братья, сыновья Абдул-Азиза аль-Сауда. Мухаммед – это первый пример наследования по линии от отца к сыну. Можно представить, какое недовольство это вызывает у многочисленных саудовских принцев. Первые же неудачи Мухаммеда сына Салмана, несомненно, станут причиной нападок на него. Причем, в условиях Саудовской Аравии все может не ограничиться только критикой.
При этом, очевидно, что Саудовская Аравия является принципиально важным союзником для США в регионе, тем более, если вдруг Вашингтон решит пойти на обострение отношений с Ираном. Естественно, что в случае обострения ситуации Иран и его региональные союзники будут слишком серьезными противниками и для США, и для коалиции суннитских арабских государств. Поэтому им в принципе не помешает еще и помощь Израиля, как минимум против ливанской «Хезболлах» и иранских формирований в Сирии. Но любая коалиция с Израилем для мусульманских государств это серьезный вызов, население может это не принять. Соответственно, она может носить только неформальный характер.
Если допустить, что такой план теоретически может существовать, то тогда ни Израилю, ни арабским государствам, ни США не нужно привлекать внимание к каким-либо проблемным моментам. Естественно, что это напрямую касается и взрывоопасного вопроса о статусе Иерусалима.
Для всех участников процесса более логичным было бы расставить приоритеты. Сегодня для них большее значение имеют вопросы Сирии, Йемена, отношений с Ираном, шиито-суннитского противостояния. Определение статуса Иерусалима в этом контексте не было приоритетной задачей. Этот вопрос мог в принципе и подождать.
Конечно, в политических кругах Израиля это вызвало большой энтузиазм. Для них это несомненный прорыв, и не только в статусе столицы, но и в решении острейшего вопроса легализации своих прав на те территории, которые они приобрели в ходе войны 1967 года. Тем более, что в самом Израиле никогда особенно не сомневались в своем праве на занятые территории. Это больше волновало американских политиков, которые стремились играть важную посредническую роль на Ближнем Востоке. Не секрет, что именно американцы оказали большое влияние на попытку достижения соглашения между Израилем и палестинцами. В связи с тем, что израильский истеблишмент не мог игнорировать США, его представители и пошли на все соглашения, в частности, включая вывод поселений и войск из сектора Газа.
По сути, больше ничье мнение Израиль особенно и не беспокоит. Поэтому решение Трампа и встретило такое ликование в израильских политических кругах. Конечно, они понимали, что признание американцами Иерусалима столицей приведет к росту эскалации на палестинских территориях, а также ракетным обстрелам из сектора Газа, что собственно и произошло. Но это привычная ситуация, с этим Израиль привык справляться. Он и так находится в состоянии осажденной крепости.
Однако в настоящий момент ответственность за обострение ситуации переходит к США. Это дает право Израилю требовать от американцев большей поддержки. И США уже не могут отказать, тем более, что они уже не связаны статусом нейтрального посредника. В этом им уже публично отказали арабские государства.
Кроме того, возглавляемые Нетаньяху израильские правые с восторгом встретили решение Трампа еще и потому, что оно наносит непоправимый удар по позициям израильских левых, которые всегда выступали за соглашение с арабами. Теперь мирный процесс, если и не закрывается окончательно, то становится более маргинальным. Действительно, какие могут быть переговоры, когда речь идет о переломном моменте в истории Израиля, когда его противники сплотились против него, а осада крепости теперь станет еще более жесткой. Здесь нужна новая мобилизация, никакой излишней либеральности и больше никаких уступок.
Таким образом, США теперь оказываются своего рода заложником Израиля. Но более интересно, что новый столичный статус Иерусалима создает очевидные проблемы для возможной анти-иранской коалиции, если американцы вдруг захотят ее создать. И вопрос здесь даже не в Израиле, хотя, к примеру, саудиты и иорданцы наверняка закрыли бы глаза на военные действия израильской армии против проиранских сил в Сирии и Ливане. Вопрос в США, потому что это именно у них такие сложные отношения с Ираном, что им нужна коалиция.
Простой вопрос, что собственно заставило Трампа признать Иерусалим столицей именно сейчас? Он вполне мог бы сделать это через полгода. Израиль ждал так долго, мог бы подождать еще немного. По крайней мере, тогда не произошло бы такого осложнения ситуации для самих США и их ближневосточной стратегии.
Скорее всего, причины произошедшего вовсе не связаны с внешней политикой США. Трамп в первую очередь решал свои внутренние проблемы. Ему необходимо было заручиться поддержкой влиятельного произральского лобби в американском истеблишменте накануне предстоящих осложнений в связи с работой комиссии спецпрокурора Мюллера. Данная комиссия работает по обвинениям о вмешательстве России в предвыборную кампанию и о том, знали ли об этом члены команды Трампа. Теоретически по ее итогам может возникнуть, в том числе и тема импичмента Трампа.
Но это очень скользкая тема, здесь все зависит от конгресса, от того, захотят ли конгрессмены от республиканской партии пойти на импичмент своего президента. Если даже часть республиканцев поддержит импичмент, то это может стать серьезной проблемой. В этой связи решение Трампа может быть даже весьма сильным ходом. Он фактически нанес удар на опережение. Среди демократов особенно сильны позиции произраильского лобби. Допустим, что некоторые из них могут быть благодарны Трампу за Иерусалим и их благодарность вполне может сыграть свою роль в случае неблагоприятного развития событий.
По сути Трамп сейчас загнан в угол, а в такой ситуации меньше всего думают о стратегии государства в удаленном районе планеты. Гораздо больше американского президента волнует вопрос выживания.
